Как я писал рассказ с AI

«Боязно сглазить, но если я правильно понял, нейросеть не умеет придумывать — и в ближайшем будущем не научится. Она шикарно строит самые причудливые конструкции из всевозможных кубиков и элементов лего, но сама кубик или элементик не придумает, не отольет и не выстругает. Она лепит шаблоны — а смысл прозы, особенно в малой форме, шаблоны рвать и вводить новые. И тут пока не обойтись без кожаного мешка с не безоговорочно кожаным все-таки содержимым.»
Это мой ответ на дополнительный вопрос издательства «Альпина.Проза»: «Если бы нейросеть писала вместо вас, чего бы она точно НЕ СМОГЛА?»
Вопрос, естественно, связан с намеченным на конец августа выходом экспериментального сборника «Механическое вмешательство», рассказы для которого написали пятнадцать авторов при участии Алисы, вооруженной YandexGPT.
Подборку ответов Даши Благовой и Яны Вагнер (а также моего, Дмитрия Захарова и Алисы, поглотившей, судя по заголовку, нас с Димой целиком) плюс фрагменты рассказов можно прочитать по ссылке (в первом каменте).
Далее следует полный отчет (подготовленный по просьбе издателя еще весной) о том, как мы с чатом писали рассказ.

Как я писал рассказ с YandexGPT 33B
Я выдернул из молескинов разных лет идеи сюжетов, пригодных для небольшого рассказа, и принялся скармливать их чатику одну за другой, в ответ попросив выдать развернутую историю. Сперва просто так, потом с точки зрения героя, потом как фантастический или детективный рассказ либо подражание определенному автору.
Заход оказался безрезультатным. В лучшем случае бот выдавал реферат старшеклассника на основе сферической Википедии.
«А ты хитрый», уныло подумал я, накидал конспект рассказа и предложил старику 33B придумать длинную историю на его основе. Лучше не стало. Вздохнув, я написал первый абзац рассказа и предложил боту поиграть в буриме. Результат оказался уже более похожим на прозу, хотя еще больше на «Прозу.ру».
Я принялся добавлять условия типа «Продолжи рассказ в стиле Антона Чехова, 100 слов», а потом и требовать следования пронумерованному плану.
Стиль Чехова, Набокова, Сорокина, Алексея Н.Толстого, О.Генри, Кинга, Пушкина, Булгакова, Коваля, Стокера и Стругацких бот представлял себе не слишком отчетливо. Пародия на Хемингуэя вышла поярче, хотя более походила на репризу Жванецкого:
«Таксист был неразговорчив, но всё же пытался разговорить свою пассажирку. Она казалась испуганной и тихой, и таксист решил, что она просто не в настроении болтать. Он спросил, куда её отвезти, и она назвала адрес. Таксист кивнул и больше ничего не говорил.
Через некоторое время девушка спросила:
– А вы давно водите такси?
– Да, – ответил таксист. – Уже много лет.
– И как вам ваша работа? – спросила девушка.
– Нормально, – ответил таксист. – Не жалуюсь.
Девушка помолчала, а потом сказала:
– Я недавно потеряла близкого человека.
Таксист посмотрел на неё в зеркало заднего вида.
– Сочувствую, – сказал он.
– Спасибо, – ответила девушка. – Это было тяжело.
– Понимаю, – сказал таксист.
Они снова замолчали.»

При этом бот норовил досрочно спалить финальный твист и уползти в сторону. Но хотя бы стало понятно, что относительно внятно чат обходится с тремя из предложенных сюжетов, которыми и следует ограничиться. Сделать окончательный выбор я заставил дочь.
На следующий день я для разминки попросил бота придумать эпиграфы, а также первые и последние предложения рассказа на заданную тему (страшного («В густом мраке ночи тускло мерцал старый уличный фонарь, выхватывая из темноты зловещие тени»), смешного («Однажды человек, который очень любил пончики, шёл по лугу, где паслись коровы»), про вампиров («Кровь испить — в дружбе пребыть»), про ван Хельсинга («Не бойтесь тьмы. Бойтесь того, что она скрывает»), про татар («Татары – дети степей, и их история полна загадок и тайн»)), а потом сочинить цельный рассказ с таким началом и концовкой. Разминка ожидаемо удалась.
Я вздохнул и приступил к целевой работе над выбранной дочерью историей, которая ждала принца аж с 2006 года — и дождалась ведь, аж двух.
Сперва я пытался обмануть ИИ, требуя от него отдельный рассказ по теме каждого абзаца. Хитрый бот мгновенно вернулся к школярской стилистике мебиусовского пересказа заданного вопроса:
«Он не ожидал, что Мария Густавовна захочет поехать с ним. Он знал, что это будет опасно.
— Но, Мария Густавовна, — сказал он, — это может быть опасно. Вы уверены, что хотите поехать со мной?»

Я снова предложил сыграть в буриме: «Я пишу начало эпизода, ты пишешь продолжение из трех предложений в стилистике Лескова (Конан Дойла, Уилки Коллинза, Ивана Гончарова и т.д.)». Дело пошло поживее — особенно когда я додумался вводить новые условия, например, запретив упоминать конкретных героев, слишком полюбившихся боту, или потребовав использовать архаизмы. От суровой безмозглости это текст не спасло, но хотя бы позволило мне прогоготаться на годы вперед:
«Вера Михайловна и Мария Густавовна были в смятении. Они не могли поверить, что их друга больше нет. Они не знали, кто мог совершить такое ужасное преступление.
— Мы должны найти убийцу, — сказала Вера Михайловна. — Мы должны отомстить за Давида Наркисовича.
Мария Густавовна кивнула. Она была согласна с подругой.
Они обе были полны решимости найти убийцу. Они знали, что это будет нелегко, но они были готовы к трудностям.
На следующий день Вера Михайловна и Мария Густавовна отправились на место преступления. Они хотели найти какие-то улики, которые могли бы помочь им найти убийцу.»

Далее я раз за разом, чуть меняя вводные, приказывал чату продолжать рассказ с произвольно выбранного места. Я заставлял бота выгонять новые и новые куски, замыкая их финалом по мере полной исчерпанности, сбрасывал настройки чата и повторял процедуру.
Бот страшно обрадовался и выдал несколько историй сперва в стилистике советских милицейских романов, потом бульварных брошюр начала 20 века (про пещеру Лихтвейса, натурально) с совершенно левыми героями. Особенно ему удались уездный исправник господин Закатов, который «был человеком опытным и много повидавшим», его храбрый помощник Кошкин, профессор Булкин и отец Евлампий. Я же просто подпер дряблую щеку ладошкой и наслаждался клокотанием цифровой фантазии.
Естественно, после всего, что мы с ботом пережили, я просто обязан привести концовку этого чуда:
«Убийцей оказался молодой человек по имени Пётр. Он был членом секты, которая поклонялась дьяволу. Он убивал людей, потому что считал, что это угодно дьяволу.
Пётр был очень удивлён, когда его поймали. Он не ожидал, что его смогут поймать. Он думал, что он неуязвим.
Исправник Закатов допросил Петра. Пётр во всём признался. Он рассказал, как он убивал людей. Он рассказал, зачем он это делал.
Исправник Закатов передал Петра в руки правосудия. Петра судили и приговорили к пожизненному заключению.
Вера Михайловна была очень рада, когда узнала, что убийца пойман. Она сказала: «Я же говорила, что исправник Закатов и его помощник Кошкин обязательно поймают убийцу».
Исправник Закатов и его помощник Кошкин тоже были рады. Они были рады, что смогли поймать убийцу и спасти жизни невинных людей.»

Тут я сам почувствовал себя героем как минимум эпиграфа к сериалу «Фарго» («По требованию выживших имена изменены. Из уважения к мертвым все остальное изложено так, как было») — и сел дописывать рассказ так, как придумал почти восемнадцать лет назад. Потом ввернул в речь героев несколько повторов, а также добавил постоянное называние собеседника по имени — тому и другому меня научил бот.
Куда более существенный его урок связан с банальными периодами и ходами. Их карту я потерял из виду давненько, а теперь постарался обходить осознанно, спасибо старику.
Напоследок я еще несколько раз попросил бота придумать последнее предложение страшного рассказа, готического рассказа, готического рассказа про тьму и готического рассказа про сгущение тьмы — а затем первое предложение того же рассказа.
Два слова, взятые из этих вариантов, начинают и завершают мой текст.

Причудливо тасуется колода дорожных и языковых карт

Карта первая. 6 апреля я, смирный татаро-мишарский человек, проведу на ярмарке non/fictio№весна презентацию романа «До февраля» (и супергерои, к 13.00 четверга добравшиеся до Гостиного двора, станут, похоже, первыми покупателями книги, которую никак не могут довезти до магазинов — но на стенд РЕШ нужное количество пачек забросить пообещали железно). С презентации я мчусь в аэропорт и лечу в Стамбул.

Карта вторая. В главном турецком городе (не путать со столицей) я, смирный татаро-мишарский человек, выступлю в роли «Амбассадора русского языка»: 7 апреля проведу викторину (я! смирный!!! етц) для иностранцев, изучающих русский, а также «беседу о творчестве и писательском мастерстве», а 8 апреля — собственно «Тотальный диктант», текст для которого в этом году написал суровый владивосточный человек Василий Авченко.


На другой площадке читать диктант будут еще два амбассадора из группы «Ундервуд».

Карта третья. В тот же день, 8 апреля, Казанский татарский ТЮЗ имени Габдуллы Кариева подведет итоги Пятой режиссерской лаборатории «Tamga». Всю эту неделю три молодых режиссера — Лидия Хазова из театра имени Моссовета, Степан Пектеев из БДТ и главреж Томского театра драмы Олег Молитвин — с командами, набранными в ТЮЗе, готовят эскизы инсценировки трех рассказов: соответственно, «Заграничной принцессы» Кира Булычева, «По дороге домой» Адлера Тимергалина и «Тубагача» Шамиля Идиатуллина (потому что в этом году тема «Tamga» — фантастика). В субботу готовые эскизы будут представлены публике и критикам, а лучшие могут стать спектаклями ТЮЗа.
Перевод «Тубагача» на татарский мне по секрету показали. Он прекрасен. Инсценировка, верю, тоже обрадует.

«Всё как у людей» будет в октябре

Официальное сообщение.
Сборник повестей и рассказов Шамиля Идиатуллина «Всё как у людей» выйдет в Редакции Елены Шубиной в октябре.
Автор великолепной обложки, как обычно, Владимир Мачинский.

Стране нужна бумага. Без очереди

«Скандал кипел метрах в двадцати от ворот школы. Заводилой выступала, вот уж от кого не ожидалось, Наташа, юная географичка, только из педа. Она костерила кого-то явно некрупного, судя по тому, что умудрялась заслонять его своей изящной до изумления фигуркой, время от времени гневно простирая длань в кожаной перчатке в сторону школы, пронзительно голубого неба и понурой второклашки с саночками. Компания акселератов из десятого «а», посмеиваясь, любовалась происходящим с безопасного расстояния.
— Здравствуйте, Наталья Викторовна, — сказала Галина Николаевна, подходя. — Что здесь, собственно… Так. Опять ты, Ибрагимов?
Ибрагимов стоял, как пионер-герой со стенда на втором этаже школы: глядя в снег, но с прямой спиной, расставив ноги и держа, будто на коромысле, весомые связки газет вместе со сменной обувью, а вдобавок пытаясь не уронить ремень сумки с плеча. Олимпийский Мишка на сумке многозначительно косился в сапоги, по-прежнему полурасстегнутые и нахватавшие с полведра снега каждый. На слова Галины Николаевны Ибрагимов не отреагировал.
— Здравствуйте, Галина Николаевна, — громко сказала Наташа, пылающая праведным гневом. — Полюбуйтесь, пожалуйста: пятиклассник, здоровый лоб, отбирает макулатуру у младших. Не стыдно, а?
— Та-ак, — протянула Галина Николаевна, бросив взгляд на бормочущую что-то второклашку. Потертые санки занимала перевязанная пачка журналов, глядя в небо странно знакомой оранжевой обложкой. В памяти снова, совсем уже невпопад, мелькнула утренняя фраза про танцульки. Галина Николаевна нахмурилась, по-настоящему свирепея, краем глаза зацепила акселератов, которые тут же, пряча лица, рванули к школе, и второклашку. Та всхлипнула и попыталась повторить то, что твердила, погромче. Писк утонул в грохоте Наташиного: «А много ли пионерской чести принесет тебе и твоему классу добытая таким образом победа?» — но Галина Николаевна, кажется, разобрала.
— Наталья Викторовна, секундочку, — велела она.
Дождалась неохотной паузы и уже вполне четко услышала:
— Он не отбирал. Он не отбирал.
— Ты хочешь сказать, он, — Галина Николаевна показала на Ибрагимова, — не отбирал у тебя макулатуру? А кто же тогда?
— Никто, — сказала второклашка. — Он сказал, меняться. Я не поняла. А он сказал, что у него больше, так что мне лучше будет, и весы достал, а потом его ругать начали. А он не отбира-ал.
Второклашка заревела в голос. Наташа растерянно посмотрела на нее, на Галину Николаевну, на Ибрагимова, оценила размеры пачек и спросила дрогнувшим голосом:
— Ибрагимов, ты правда… Просто поменяться хотел? Но зачем?
Ибрагимов смотрел на снег. Второклашка объяснила сквозь рев:
— Он сказал, что фанта-астика.
Наташа поспешно присела рядом с нею и то ли попыталась успокоить, то ли зарыдала вторым голосом. Галина Николаевна вполголоса спросила:
— А чего ты не объяснил-то нормально?
Ибрагимов дернул плечом и поинтересовался, не поднимая головы:
— А меня спросили?
Галина Николаевна повертела в руке свою макулатуру и сухо сказала:
— Ладно, иди уже. Звонок скоро.»

Мой рассказ «Стране нужна бумага» вошел в число 38 текстов современных писателей о жизни в Советском Союзе, составивших сборник Редакции Елены Шубиной «Без очереди».
Книга продолжает прекрасную серию, в которой уже вышли сборники «Москва: место встречи», «В Питере жить» и «Птичий рынок». Авторский состав опять ослепительно звездный (за моим, понятно, исключением): Алексей Сальников, Марина Степнова, Юрий Буйда, Людмила Улицкая, Евгений Водолазкин, Дмитрий Быков, Татьяна Толстая, Александр Генис, Денис Драгунский, Александр Кабаков, Роман Сенчин, Дмитрий Захаров, Евгения Некрасова. К каждому тексту Саша Николаенко нарисовала крутую картинку. Ну и вообще издание шикарное: ляссе, чуть увеличенный формат, бумага благородного оттенка, пахнет, как надо, все вот это.
Я пошел читать — и всем очень советую.

«Дикий кот Финлея»

Ессс. Я нашел его.

Рассказ про свирепого камышового кота я прочитал в детстве в «Сельской молодежи», потом несколько раз с содроганием и благоговением перечитывал, потом журнал безвозвратно замотали.
Тридцать лет мне не попадался ни этот номер, ни этот журнал, ни этот текст. Автора я не помнил, год выхода журнала тоже, название помнил очень смутно — «Какой-то кот такого-то».
В сети до сих пор нет ни оцифрованной подшивки, ни хотя бы содержания журналов. Очень зря — в 70-е и 80-е именно «Сельская молодежь» первой (и зачастую единственной) публиковала на русском рассказы и романы Воннегута, Сэлинджера, Брэдбери, Чандлера, Ирвина Шоу, не говоря уж об очень сильных отечественных авторах (навскидку — Пьецухе, Померанцеве и Ольге Чайковской). Многие очень достойные тексты, напечатанные в «СМ», более на русском не издавались (разве что в таких же сгинувших кооперативных сборниках конца 80-х).
Но я все равно его нашел.

Рассказ «Дикий кот Финлея» вышел в сентябрьском номере «Сельской молодежи» за 1976 год. В оригинале рассказ назывался Pit Fight и входил в дебютный сборник рассказов Southern Fried (1962) Уильяма Прайса Фокса.
Фокс в юности бросил школу, чтобы, прибавив себе лет, удрать на войну, после демобилизации всю жизнь тянул лямку журналиста, писавшего для кучи СМИ, как крутых (Sport Illustrated, LA Times, USA Today), так и малозаметных. Звездой не считался ни там, ни в прозе, хотя его рассказы хвалили Воннегут, Апдайк и Брюс Спрингстин, называя Фокса достойным наследником Марка Твена и самобытным столпом новой юмористики американского Юго-Запада.
«Бой в яме», конечно, к юмористике не относится (ВНИМАНИЕ, СПОЙЛЕР: РАССКАЗ ЖЕСТКИЙ И МЕСТАМИ ДУШЕРАЗДИРАЮЩИЙ, ЖИВОТНЫЕ СТРАДАЮТ, ЛЮДИ МУЧАЮТСЯ, БЕГИТЕ) — такая типичная южная полуготика с сентиментальным насилием.
К сожалению, найти офигенную картинку с когтистым котом, сопровождавшую публикацию в «СМ», мне не удалось — поэтому вот вам иллюстрация Джека Дэвиса к оригинальному изданию.
Я вообще не уверен, что нижеследующий текст полностью воспроизводит публикацию в «СМ» — но если пара абзацев и выпущена, особого ущерба повествованию это не причинило.

Ну и хватит с нас предисловий.

Уильям Прайс Фокс
«Дикий кот Финлея»
Перевод с английского Аркадия Гаврилова

Continue reading

«Дедовский способ» онлайн

«Гоше стало полегче. Он примирительно сказал:
— Ну попробуйте все-таки, хочется с Маечкой нормально поговорить.
— Как будто ты поймешь, – пробормотала Маша. – Дед, мы думаем, честно. Может, на Байкал получится – вот по пути и к тебе попробуем.
— Так там вроде китайская квота в этом и следующем году.
— Есть варианты, – сказала Маша уклончиво.
Гоша не стал углубляться в тему, чтобы не раздражать, и со вздохом спросил:
— Маш, а Маечка – она вот зачем так, не по-русски, а? Назло мне?
— Господи, дед, ты-то тут при чем? И почему назло? Просто… так. Все они так. Зара вон соседская строго на праайнском говорит, а она сама его восстановила, словарей нет, родители вешаются, и остальные, и оболочки. А Мик, он годом младше, вообще только граф-кодами общается.
В кого они только такие, хотел ехидно поинтересоваться Гоша, но вовремя сообразил, что выйдет крайним, поэтому раздраженно уточнил:
— Запрещали же все языки, кроме русского, почему…
— Дед, ты совсем за политикой не следишь? Запретил прошлый созыв, а сейчас созыв отмены запретов, еще два года будут все предыдущие отменять. А потом уже опять все позапрещают.
— Дожить бы и пережить бы, – продребезжал Гоша старческим голосом.»

На сайте русского издания L’Officiel Voyage опубликован мой рассказ «Дедовский способ». Он написан для проекта, в рамках которого журнал попросил писателей, историков и публицистов подготовить эссе либо миниатюру о встрече нового года в прошлом — и только мне досталось недалекое будущее. Теперь даже читатель, по недоразумению не купивший бумажную версию журнала, может оценить неожиданное для муслима и хаджи выступление в жанре если не святочного, то уж точно новогоднего зубоскального рассказа.

«Дедовский способ»

Вышел новогодний (декабрь 2019 — январь 2020) номер русского издания журнала L’Officiel Voyage с моим рассказом «Дедовский способ». Главред журнала Анна Черникова упросила меня поучаствовать в проекте, в рамках которого писатели, историки, публицисты и прочие достойные люди готовят эссе или миниатюру о встрече Нового года в далеком либо недалеком прошлом — а я, как любитель фантастики и вообще человек игривый, могу и про будущее посочинять. Влезать в эссе и прочие серьезные щи мне не хотелось, поэтому я написал фантастический рассказ. В журнале он представлен как сказка, что, пожалуй, даже вернее.
Варвара Алай сделала обалденную иллюстрацию. Радоваюсс.
Бумажная версия номера уже доступна в магазинах, электронная должна появиться на сайте в течение пары недель.

«Горный цветок» десятилетней выдержки

Рассказов я, как правило, не пишу, а вот как исключений уже поднакопилось, пушто я мягкий и азартный, соответственно, меня иногда получалось уломать или взять на слабо.
Именно со слабом, как известно всем троим интересующимся, связан самый мой издаваемый и нелюбимый широкой публикой рассказ «Обмен веществ». Слабо называется «Рваная грелка» и до сих пор остается довольно популярным среди литературоцентричной и фантастиколюбивой общественности конкурсом, в рамках которого надо быстро-быстро написать рассказ на только что заданную тему. Печальный (см. оценки и отзывы на «Обмен веществ», например, на «Фантлабе») опыт нафигачивания рассказа за ночь меня, ясен пень, ничему не научил, и следующей весной, в апреле 2009 года, диавол и коварные друзья снова попутали старика. За полночи (называется «сел главку дописать») старик настучал два рассказа на заданную Борисом Стругацким тему «В надежде славы и добра» — подчеркнуто неформатных, ни на что не претендующих (и, само собой, совершенно не попадающих в тему, которую я просто не понял в силу малообразованности и слабой памяти).
Первый рассказ, «Горный цветок», братья по разуму безошибочно классифицировали как тягомотный поток сознания, второй, «Принцесса это праздник», — как веселую погремушку, которых грелочники вообще-то истребляют. Несмотря на это (и мои уговоры не голосовать из жалости), погремушку двинули в индивидуальный топ два человека, тягомотину — аж три. На том всё и успокоилось. А главку я дописал — и через пару месяцев завершил «СССР™».
А рассказы свои любил по-прежнему — и не только потому, что родные, чать.
Прошло 10 лет.
В ноябре 2019 года «Горный цветок» дождался официальной публикации — в электронном литературном журнале «Лиterraтура».
(Вычеркнута шутка про счета из прачечной Ст.Кинга).

«Мастерски исполненный рассказ в жанре чувственного монолога от Шамиля Идиатуллина. Рассказчица, от лица которой Шамиль ведет повествование, изящно держит интригу, выдавая происходящее порциями, и подводит читателя к поражающему финалу,» сообщает редактор отдела прозы Женя Декина. Во-от. А вы говорили, Василий Иваныч.
Ура.

“Бес названия”

К.А.Терина

Мальчик в ночном метро осторожно, но бесповоротно меняет чужую жизнь, которая могла кончиться – а теперь вот только начинается.
В третий раз читаю этот рассказ и в третий раз радуюсь. Он сделан по всем правилам «Рваной грелки», что сбила нюх очень многим талантливым ровесникам автора – но, к счастью, не автору. Грелочные правила выдрессировали кучу МТА, обучив их с жабьим хладнокровием и механистической точностью замешивать нужных героев в нужный набор эпизодов, и выпекать горы фальшивых игрушек. У К.А.Терины тоже все нужное и на месте – но ум живой, сердце горячее, а игрушки не фальшивые. Редкость и радость.

Перевалили за середину: отзывы жюри на шестой (и самый короткий) из десяти номинантов здесь

Нетвиты 2018/12

В обмен на право коммерческого использования герба японские производители лапши стали коллективным спонсором муниципального образования «Раменки».

Когда я ем, я лох и мем.

Изначально фильм «Red Sparrow» предполагалось выпустить в российский прокат под названием «Зойка-пересмешница».

Лил воду на мельницу, сгубил недельный запас муки и зерна.

— Давайте устроим мозговой штурм, — предложил старший зомби.

Не обижайся на титулование старпером, обозвавшему тебя молперу и так тяжело.

— Мы тебе, кстати, оливковое масло купили.
— Спасибо, есть же еще. Вон на подоконнике стоит бутылочка, Huile d’Olive написано.
— Что написано?
— (со вздохом) Ху-и-ле.
— Кому?
— Ну, мне, видимо.

По нему позвонил колокол. Не спрашивай.

Удивительное, рядом. Рядом, я сказал!

Журнал «Вокруг света» в 1929 году отвечает читателям — вернее, начинающим писателям, приславшим рассказы для публикации (фрагмент страницы роскошного альбома Алексея Караваева «Фантастическое путешествие «Вокруг света»):

Книжка «Тубагач» вошла в традиционный список «100 лучших новых книг для детей и подростков» 2018 года. Наш номер 44, наш девиз — «Непредсказуемость и надежда».

Весь каталог здесь