Что называется, поспел к концу света с десятым романом. Триллер про серийного убийцу, получается, актуальный, 19 а.л.
Выдыхаем и пробуем вдохнуть.
Tag Archives: литература
Oops, I did it again-8
Ну или 7½.
Сам в шоке.
Подробности чуть позже.
Курск без оглядки
Нечаянно вспомнил замечательную прошлогоднюю поездку в Курск. Встречи были душевными, разговоры про книжки — прекрасными, а потом великий поэт Максим Амелин показал нам памятные, в том числе в связи с литературой, места родного города — и это было страшно интересно, страшно поучительно — ну и малость просто страшно.
Вот три таких места.
Дом Казимира Малевича
Малевич с семьей жил в Курске с 1896 по 1907 год, работал чертежником на железной дороге, организовал художественный кружок, женился. Точным его адресом власти не интересовались до тех пор, пока лет пять назад не начали сносить развалины дома 17 по ул. Почтовой, немедленно опознанного общественностью как резиденция Малевича.
Тут же выяснилось, что жили Малевичи по соседству, в доме №13. Первый дом сносить не стали, прикрыли щитом с картинкой, потом сдали в аренду, чтобы инвестор все отремонтировал. Для второго сделали табличку, но на обшарпанную стену вешать не решились.
Дом Даниила Хармса и Александра Введенского
Отправленные в ссылку после ареста в декабре 1931 года обэриуты полгода снимали здесь квартиру. Таблички и иных памятных знаков на доме нет. Тут живут до сих пор — примерно как летом 1932 года.
Участок Ромена Гари
Пустырь на месте часовой мастерской, в квартире при которой, по словам Максима, в детстве два года провел внук часовщика Роман Кацев, позднее дважды Гонкуровский лауреат Ромен Гари.
Мастерскую снесли, а построить что-нибудь на ее месте не вышло — рядом оборонительный ров, засыпанный еще при Екатерине, но все равно заставляющий любые строения плыть и трескаться. Таблички и вообще внятных упоминаний Гари в литературной истории Курска нет. А упоминания курской часовой мастерской в книгах Гари, понятно, есть.
Oops, I did it again-7
Добил восьмой роман.
Этнофэнтези (на самом деле, конечно, этнополитфанттриллер с элементами биопанка, но мы об этом никому не скажем).
Почти 16 а.л., почти 100 тыс. слов. Без всяких почти — ура.
Я спать.
Oops, I did it again-6
Добил седьмой роман. 12,7 а.л.
Справился за неполный год, несмотря на постоянные отвлечения на кинопереговоры (не спрашивайте) и авантюрное желание параллельно взрослому тексту писать этнофэнтези для подростков (задавил эту идею из чувства самосохранения).
Планировался упоротый бытовой реализм в постылых современных декорациях, но Остапа, как всегда, тащило в политтриллер. Сопротивлялся как мог, не всегда успешно.
Черновиком, как обычно, остро недоволен, зато собой — вполне.
Надеюсь за месяц довести рукопись до читабельного состояния, а там можно будет выдохнуть.
Ура.
Нетвиты 2019/1
Праздник завершения праздника
Слоганом для трансгендерного римейка «Чип и Дейл спешат на помощь» будет «Я и Гайка, я и Вжик, я и баба, и мужик».
Если вас ни во что не ставят, тихо радуйтесь: могут ведь и поставить во что-то.
Боюсь, мне придется вас очаровать.
Логичней все-таки не «Дорога ложка к обеду», а «Ложка — дорога к обеду».
Паны бранятся — у к̶р̶е̶а̶к̶л̶о̶в̶ креатитов чубы трещат.
Не стал дочитывать:
«Степной волк», Герман Гессе
В каменты пришел незнакомый человек, чтобы сообщить: «После слов: «Не стал дочитывать:
«Степной волк», Герман Гессе» — не стал дочитывать.»
Из последних сил борюсь с желанием использовать этот оберег на всю катушку, начиная им каждое выступление.
(подумав) И заканчивая.
Не стал дочитывать:
«Степной волк», Герман Гессе
Чтоб ни пил, ни Курил!
(гордо) Некоторые все-таки видели Ляха, но, думаю, немногие видели Ляха в «Ашане».
Праздник входит в кишлаки! Ты просил моей руки? Нет таких вершин на свете, что не могут взять большевики.
Внезапно понял, что феминитивом является не только «женщина», но и «мужчина». Никому не скажу, буду тихо радоваться и сладостно докапываться до значений исходных конструкций типа «красивый мужчин» и «сильный женщин».
Искусство незаметно брать за горло
Первоначально комедия «Не было ни гроша, да вдруг ал тын» называлась «Кровавая изгородь».
Чай «Беседа»: «Бесед. Уй те на здоровье».
Великим Ростову и Новгороду еще повезло: не очень большие, но существуют. А вот Велико- или там Старосибирска и Старокузнецка со Старым Уренгоем просто нет.
Собрался, ясно различил — и всех кристаллом замочил.
Вычитал в чужих каментах прелестное: «Кому вы парируете». Тихо смакую.
Изобрел велосипед, в назидание был доставлен в музей транспорта — и тут вообще поперло.
Плохой термос после хорошего просто расстраивает, хороший термос после плохого просто опасен (истина, выжженная по пищеводу дурака).
Нагие поезда,
Пустые города,
Пришедшие, увы,
Все начинать сначала.
Полковнику никто
Не пишет.
Следующая книга министра будет называться «Рашка-вкусняшка: мифы о русской и здоровой пище».
К новостям:
«Брейгель»: гель для бритья, которым надо хвастаться (к внезапно проснувшейся моде отчитываться в соцсетях о поездке на отдельно взятую выставку в Вену).
Поиски пятого угла, шестого пола и последнего потолка как смысл вице-председательства (к рассказу тележурналиста и депутата Толстого о письме из ПАСЕ).
Твоя белковая (вариант: желтковая) девятка, она свела меня с ума (как и следующее: к оголтелому обсуждению упаковки на девять яиц).
Egg всех расколбасило.
Ат йолдызы
Еще несколько фото под катом
Нетвиты 2018/24
Робин Гуд, а Бэтмен Бэд.
And therefore never send to know for whom the bell tolls; it tolls forshmak.
Знаменитую советскую кинотрилогию о Максиме дополнит новый фильм, действие которого происходит между «Юностью Максима» и «Возвращением Максима»: «Кульпа Максима».
Bäxetle häm ozın gomerle bulsın, или Как внушить покупателю уверенность в послепослепослезавтрашнем дне:
Первым делом сексуальный подтекст обнаруживается в слове «подпол».
— Пол тоже укажите.
— Мужской.
— Так. На что намекаем?
Красота в глазах смотрящего
Раскованные люди предпочитают ча-ча-ча на зеркало пенять.
Пора записывать надкаст.
При патине такого не было (девиз реставратора)
Фигурное катание я с детства терпеть не мог, как и почти все остальные телевизионные радости старшего поколения. А когда сам переполз в старшее поколение, так его, в отличие от большинства ровесников, и не возлюбил. Но вчера вот посмотрел немножко из-за плеча любимой (и любящей это дело) супруги. Имею один вопрос и два восторга.
Вопрос: достаточна ли кинетическая энергия возвратного движения при выходе из вертикального шпагата для того, чтобы использовать фигуристок в качестве гильотины или хотя бы обрубного пресса?
Восторг номер один: девочки пионерского возраста с четвертными лутцами и прочими шаолиньскими штучками.
Восторг номер два: старательная игра околоспортивной общественности в царя горы. Про кудахтанье комментаторов и авторитетов молчу, забавны сами спортсмены — точнее, одна отдельно взятая. На скриншоте Евгения Медведева, занявшая седьмое место и правый фланг линейки, в которую фигуристы встают для церемонии прощания, заботливо переставляет с козырной позиции серебряную медалистку Александру Трусову, только что в очередной раз крутнувшую четвертной.
Мы плывем на льдине
Как на бригантине
По седым суровым морям
Отгоняя мошек
Спит гнедая лошадь
Мордой наклонившися к своим яслям
Книжка Сидни Люмета «Как делается кино» (МИФ, 2018, перевод Дмитрия Морозова и Ксении Донской) довольно клевая. Аж сел пропущенные фильмы автора наверстывать (тоже клевые).
К остальным новостям:
Расходимся («Дед Мороз умер на детском утреннике в Кемерово«)
Значит, все-таки рептилоиды («Ученые РАН исключили падение метеорита в Хабаровском крае«)
Убыр-3: кто вы, мясо («Сергей Родионов покинул пост генерального директора московского футбольного клуба «Спартак». На сайте клуба говорится, что отставка произошла по его личной инициативе. Исполнять обязанности гендиректора будет вице-президента клуба Наиль Измайлов.«)
Снимок временно назначается любимым портретом в жанре «Это сила» Фото Аси Шев
Дальше очень много писателей, читателей, кошек и немного лошадей
Как мы пишем
«Книги пишут, чтобы ответить на вечные, они же проклятые и дурацкие, вопросы. Чтобы высказаться. Чтобы стать богатым. Чтобы не работать в цеху или на «скорой помощи». Потому что нравится сам процесс. Потому что без этого слова нахлынут горлом и убьют. Потому что есть еще куча вариантов, в которой число «чтобы» и «потому что» примерно совпадает с числом отвечающих.
Он вообще дурацкий и бездонный, вопрос «Зачем люди пишут книги», сопоставимый с «Зачем люди едят». Или «Зачем играют». Или «зачем любят». Не то чтобы не существовало единой для всех причины – она есть, наверное. Но каждый человек, спроси его десять раз, если по-честному и без подготовки, даст на один и тот же вопрос десять разных ответов.
С другой стороны, есть надо трижды в день, любить всегда и часто, а играть — пока не доиграешься. А зачем – с этой вот другой стороны, — писать книги? После Пушкина, Шекспира, Гомера, не говоря уж о Хиросиме и Освенциме.
Да, вменяемый автор быстро перестает равняться на великих и ревновать к Копернику, протаптывая свой путь и лепя свой мир, не всегда всерьез веря, что кому-то этот путь и этот мир нужны. Не верит – но надеется. И, может быть, зря. Может быть, натоптанное и налепленное им останется просто незамеченным человечеством, которому комфортнее в давно уже явленных мирах Пушкина, Шекспира, Гомера и заново заселенных Хиросиме с Освенцимом. Так случается. Сплошь и рядом.
Пока это трагедия одного, пяти, сотни отдельных авторов – с этим можно жить. Но нельзя исключать, что человечество и впрямь ударится вдруг в культурный фундаментализм и решит отказаться от побегов в разных смыслах этого слова. Сбросит листья, почки и будет держаться корней и ствола. Наступление нового средневековья отмечается на отдельных участках суши по всей Ойкумене, так что нельзя исключать и того, что культурная парадигма нового времени будет держаться средневекового же культурного золотого стандарта: есть Библия (Коран, Тора, Упанишады и т.д., в зависимости от места действия), для особо одаренных есть античное наследие — ну и хватит с них и с нас.
Это, в принципе, уже происходит. Пока в отдельных сегментах: зачем нужен Гарри Поттер, если есть Том Сойер, зачем нужен Веркин, если есть Гайдар, зачем нужен Алексей Иванов, если были Вячеслав, Георгий, Валентин и даже Анатолий, зачем вообще нужна современная отечественная проза, если есть советская, зарубежная, литературная классика – ну и Библия с античным наследием, понятно.
А вот зачем.
Литература, как известно, не просто развлекает, занимает, наполняет голову идеями, а живот бабочками, — она ищет и, если надо, создает смыслы. Что делать, кто виноват, кому выгодно, зачем мы нам, дальше-то что, — проклятые вопросы меняются в зависимости от места и времени, а ответы на них бывают очень разными: очевидными, невероятными, мудрыми, наивными, неисполнимыми и дурацкими – но всегда необходимыми и всякий раз заточенными под, опять же, место и время. Логикой, индукцией-дедукцией и здравым смыслом эти вопросы берутся не всегда. И так получилось, что ответственность – от слова «ответ» — за них лежит в основном на литературе. Существовавшей сперва в виде гимнов и текстов, потом их официальных изданий, скрепленных металлом, огнем и кровью, потом — их римейков различной степени вольности, а потом просто вольных упражнений.
Это не лучший способ добывания и хранения ответов, очень затратный, неточный, и уж точно не гарантирующий ни их корректности, ни эффективности. Но других вариантов, если всерьез, у человечества нет.
Как и у отдельного человека, заваленного свинцовыми мерзостями, странными особенностями и даже вполне банальными обстоятельствами жизни, нет особых вариантов. Он может посоветоваться с родителями или друзьями, свалить все на подчиненных, отдаться воле начальства либо Божьего провидения – но если без дураков, то со своей жизнью ему придется справляться самому. Или не справляться. И тут всего-то два тактических приема: первый — ковать железо, пока горячо, второй – переспать с проблемой.
Во сне мы летаем, растем и находим ответы, в том числе невыразимые.
Литература – это пересып человечества. Если не во всех, то во многих смыслах.»
Это начало моего очерка, написанного для колоссальной книги «Как мы пишем», которая только что вышла в издательстве «Азбука». Александр Етоев и Павел Крусанов придумали римейк знаменитого сборника 1930 года, в котором участвовали почти все литературные звезды того периода, от Горького с Толстым до Белого с Пильняком, — и пригласили 35 ведущих современных писателей плюс почему-то меня.
Book_h200_w135
Полный список авторов:
Александр Проханов, Валерий Попов, Татьяна Москвина, Леонид Юзефович, Сергей Шаргунов, Макс Фрай, Василий Аксёнов, Михаил Тарковский, Марина Степнова, Александр Снегирёв, Алексей Слаповский, Роман Сенчин, Александр Секацкий, Герман Садулаев, Андрей Рубанов, Захар Прилепин, Олег Постнов, Сергей Носов, Александр Мелихов, Анна Матвеева, Игорь Малышев, Вадим Левенталь, Вячеслав Курицын, Павел Крусанов, Шамиль Идиатуллин, Александр Етоев, Михаил Гиголашвили, Анатолий Гаврилов, Василий Авченко, Михаил Веллер, Алексей Варламов, Илья Бояшов, Павел Басинский, Андрей Аствацатуров, Евгений Водолазкин, Людмила Улицкая.
Очень рекомендую.
«С лязгом поднялась дверка в железной двери»
Перетащу все-таки и сюда из fb прошлонедельный бурливый пост.
Михаил Эдельштейн более-менее только что (в подборке электронного журнала «Лиterraтура», посвященной итогам ушедшего года) очень точно сформулировал мои ощущения от явления «Важный Роман, Который Ждали Все Критики, Читатели И Кто Только Не»: «Это вообще что такое?»
(Контекст формулировки: «Ещё одна составляющая этой ситуации – невозможность серьёзного разговора о языке художественного текста. Пишешь, что книга NN отвратительно написана, приводишь примеры – тебе отвечают: «Ну что вы придираетесь, из любого большого романа можно надёргать неудачных цитат». По самым, казалось бы, элементарным и очевидным вещам невозможно договориться с – без всякой иронии – вменяемыми и авторитетными коллегами.
В результате хороший критик в хорошей газете взахлёб хвалит некий роман и для иллюстрации приводит один фрагмент: «Серёга искренне считал, что он круче всех, но своё превосходство (в меру своего понимания) использовал во благо ближних. Он вообще был нацелен на людей: жаждал одобрения, восхищения, зависти. Вряд ли он кого-то любил, кроме себя, но зато все вокруг видели: одиночество – это не то, что человеку причиняют другие люди, а то, что человек причиняет себе сам». Это вообще что такое?»)
Щас вот прочитал кусочек еще одного Проекта, Которого Ждут Все Литературные Критики Страны (по версии, понятно, крупнейшего издательства той же, видимо, страны). Начало там такое: «С лязгом поднялась дверка в железной двери камеры. Тотчас стукнул и захрустел в замке ключ. Фигуры на койках ворохнулись, приподнялись, сели рывком. Моргая от света, обитатели камеры воззрились на дверь. В карих или светлых, больших или узких, по-юношески ясных или уже обведенных морщинками, в их глазах не было ни мысли, ни разумения, один только страх: кого сейчас? Судя по темной полосе, видневшейся в намордник на окне, все еще стояла ночь. А может, уже утро? Осенью ведь по утрам уже темно.»
Вопрос, вопщим, ложится как влитой: «Это вообще что такое?»
Oops, I did it again-5
Дописал.
Самый большой и самый долгий мой роман — под 26 листов, текст в целом придуман в конце 2004-начале 2005 года, сразу после «Rucciи», первый вариант плана, пролог и начальные главы написаны в августе 2005 года. Примерно тогда же текст был заброшен из-за громоздкости – очевидно, в пользу «Эры Водолея». Попытки реанимации в конце 2010-го (после вычитки сверстанного «Убыра»), летом 2013-г (после выхода «За старшего») и весной 2014-го захлебнулись. Лишь в прошлом июле, добив повесть «Это просто игра», я понял, что могу откладывать «ГБ» бесконечно – и чем дальше, тем больше будет стыда по этому поводу, и тем меньше надежды на нормальную реализацию. Вздохнул и сел писать — рассчитывая завершить к весне 2015-го. Чуть-чуть промазал.
Зато, чтобы себя подхлестнуть, впервые (вроде) запалил суть дела в давешнем интервью:
«Добиваю начатый десять лет назад роман про советское детство, который, наверное, ближе всего к тому, что вы имели в виду под «большим жизненным». Называется «Город Брежнев», действие происходит в 1983 году в заглавном населенном пункте. Выходящая из комсомольского возраста комсомольская стройка, андроповское закручивание гаек, талоны на масло, гопничьи «моталки», ленинский зачет, перефотканные конверты западных пластинок, первая любовь, бритые головы, нунчаки в рукаве, всё вот это. Надеюсь расправиться с черновиком к январю, а к весне завершить правку.»
В первой части надежда оправдалась. Нам бы день простоять да ночь продержаться. Ура.
