«Книги пишут, чтобы ответить на вечные, они же проклятые и дурацкие, вопросы. Чтобы высказаться. Чтобы стать богатым. Чтобы не работать в цеху или на «скорой помощи». Потому что нравится сам процесс. Потому что без этого слова нахлынут горлом и убьют. Потому что есть еще куча вариантов, в которой число «чтобы» и «потому что» примерно совпадает с числом отвечающих.
Он вообще дурацкий и бездонный, вопрос «Зачем люди пишут книги», сопоставимый с «Зачем люди едят». Или «Зачем играют». Или «зачем любят». Не то чтобы не существовало единой для всех причины – она есть, наверное. Но каждый человек, спроси его десять раз, если по-честному и без подготовки, даст на один и тот же вопрос десять разных ответов.
С другой стороны, есть надо трижды в день, любить всегда и часто, а играть — пока не доиграешься. А зачем – с этой вот другой стороны, — писать книги? После Пушкина, Шекспира, Гомера, не говоря уж о Хиросиме и Освенциме.
Да, вменяемый автор быстро перестает равняться на великих и ревновать к Копернику, протаптывая свой путь и лепя свой мир, не всегда всерьез веря, что кому-то этот путь и этот мир нужны. Не верит – но надеется. И, может быть, зря. Может быть, натоптанное и налепленное им останется просто незамеченным человечеством, которому комфортнее в давно уже явленных мирах Пушкина, Шекспира, Гомера и заново заселенных Хиросиме с Освенцимом. Так случается. Сплошь и рядом.
Пока это трагедия одного, пяти, сотни отдельных авторов – с этим можно жить. Но нельзя исключать, что человечество и впрямь ударится вдруг в культурный фундаментализм и решит отказаться от побегов в разных смыслах этого слова. Сбросит листья, почки и будет держаться корней и ствола. Наступление нового средневековья отмечается на отдельных участках суши по всей Ойкумене, так что нельзя исключать и того, что культурная парадигма нового времени будет держаться средневекового же культурного золотого стандарта: есть Библия (Коран, Тора, Упанишады и т.д., в зависимости от места действия), для особо одаренных есть античное наследие — ну и хватит с них и с нас.
Это, в принципе, уже происходит. Пока в отдельных сегментах: зачем нужен Гарри Поттер, если есть Том Сойер, зачем нужен Веркин, если есть Гайдар, зачем нужен Алексей Иванов, если были Вячеслав, Георгий, Валентин и даже Анатолий, зачем вообще нужна современная отечественная проза, если есть советская, зарубежная, литературная классика – ну и Библия с античным наследием, понятно.
А вот зачем.
Литература, как известно, не просто развлекает, занимает, наполняет голову идеями, а живот бабочками, — она ищет и, если надо, создает смыслы. Что делать, кто виноват, кому выгодно, зачем мы нам, дальше-то что, — проклятые вопросы меняются в зависимости от места и времени, а ответы на них бывают очень разными: очевидными, невероятными, мудрыми, наивными, неисполнимыми и дурацкими – но всегда необходимыми и всякий раз заточенными под, опять же, место и время. Логикой, индукцией-дедукцией и здравым смыслом эти вопросы берутся не всегда. И так получилось, что ответственность – от слова «ответ» — за них лежит в основном на литературе. Существовавшей сперва в виде гимнов и текстов, потом их официальных изданий, скрепленных металлом, огнем и кровью, потом — их римейков различной степени вольности, а потом просто вольных упражнений.
Это не лучший способ добывания и хранения ответов, очень затратный, неточный, и уж точно не гарантирующий ни их корректности, ни эффективности. Но других вариантов, если всерьез, у человечества нет.
Как и у отдельного человека, заваленного свинцовыми мерзостями, странными особенностями и даже вполне банальными обстоятельствами жизни, нет особых вариантов. Он может посоветоваться с родителями или друзьями, свалить все на подчиненных, отдаться воле начальства либо Божьего провидения – но если без дураков, то со своей жизнью ему придется справляться самому. Или не справляться. И тут всего-то два тактических приема: первый — ковать железо, пока горячо, второй – переспать с проблемой.
Во сне мы летаем, растем и находим ответы, в том числе невыразимые.
Литература – это пересып человечества. Если не во всех, то во многих смыслах.»
Это начало моего очерка, написанного для колоссальной книги «Как мы пишем», которая только что вышла в издательстве «Азбука». Александр Етоев и Павел Крусанов придумали римейк знаменитого сборника 1930 года, в котором участвовали почти все литературные звезды того периода, от Горького с Толстым до Белого с Пильняком, — и пригласили 35 ведущих современных писателей плюс почему-то меня.
Book_h200_w135
Полный список авторов:
Александр Проханов, Валерий Попов, Татьяна Москвина, Леонид Юзефович, Сергей Шаргунов, Макс Фрай, Василий Аксёнов, Михаил Тарковский, Марина Степнова, Александр Снегирёв, Алексей Слаповский, Роман Сенчин, Александр Секацкий, Герман Садулаев, Андрей Рубанов, Захар Прилепин, Олег Постнов, Сергей Носов, Александр Мелихов, Анна Матвеева, Игорь Малышев, Вадим Левенталь, Вячеслав Курицын, Павел Крусанов, Шамиль Идиатуллин, Александр Етоев, Михаил Гиголашвили, Анатолий Гаврилов, Василий Авченко, Михаил Веллер, Алексей Варламов, Илья Бояшов, Павел Басинский, Андрей Аствацатуров, Евгений Водолазкин, Людмила Улицкая.
Очень рекомендую.
