Двадцать лет назад я довольно сильно интересовался политикой, острыми сюжетами, играми разведок-контрразведок, журналистикой и «Литературной газетой» (по которой даже курсовую писал). Интерес к паре пунктов из перечня не ослаб до сих пор, но речь не об этом, а том, сколь сильное впечатление произвела на меня книга Олега Битова «Кинофестиваль длиною в год».
Хорошо сделанный шпионский детектив – это всегда редкость, а хорошо сделанный шпионский детектив на автобиографической основе – редкость почти уникальная. Я быстро убедился, что ухватил в книжном именно такой раритет, изданный, впрочем, АПН солидным тиражом – с другой стороны, в мягкой обложке и вообще небрежно.
Журналист «Литературной газеты», переводчик американской фантастики и старший брат известного прозаика не без изящества рассказал о том, как в сентябре 1983 года агенты ЦРУ приняли советского кинообозревателя, прибывшего освещать Венецианский фестиваль, за зарвавшегося агента КГБ, связанного с турецкими «Серыми волками» (покушение на Иоанна Павла II и т.д.) – и натурально выкрали из гостиницы, накачав наркотиками. А потом, соответственно, вывезли в Британию, долго склоняли к сожительству и требовали сдать явки-пароли — а Битов им: юк-юк, я простой советский человек. А потом поняли, как страшно облажались и пытались выехать хотя бы на диссидентской волне: да, не шпион, но журналист, бежавший от андроповских ужасов – а Битов им: юк-юк, я простой советский человек. А потом цэрэушники опять накачали его наркотиками и заставили дать пресс-конференцию про то, что он выбрал свободу. А потом зазевались, а Битов сбег, провел в Москве другую пресс-конференцию с разоблачением зарвавшихся империалистов – и дело мира снова победило.
Словом, история читалась весьма интересно, сопровождалась вполне симпатичными лирическими отступлениями, иногда довольно сильными (вроде воспоминаний о блокаде и братишке, надсадно воющем: «Я галлонный! Я галлонный!»), а ее подлинность подтверждалась не только фотографиями (гостиница, из которой похитили героя, чашка, из которой пил герой, багажник «Мерседеса», в котором вывозили героя), но и моими собственными детскими воспоминаниями о газетном и телевизионном шуме, каковой история наделала четырьмя годами раньше.
И все равно я не поверил.
Ну логически просто не срасталось. Чтобы Москва легко спустила Вашингтону ляп уровня, который можно замечательно обыграть и в Совете безопасности, и в любых дискуссиях о южнокорейском самолете, Олимпиаде-84 или Афганистане? Чтобы герой скандала стал не телеведущим или обозревателем АПН, а удалился в невидимую часть спектра и вычеркивался отовсюду даже в качестве переводчика? Чтобы книжка об этом скандале вышла не по горячим следам, а через четыре года, когда всем уже было совершенно пофиг – и самым незаметным образом?
Щаз.
Ну и все равно интонация ключевых эпизодов была откровенно оправдывающейся.
Пару раз я пытался – чисто для себя – узнать последнюю и истинную правду о том, что произошло с Олегом Битовым. Одни (патриоты) говорили: он обычный герой, сумевший вырваться из лап ЦРУ. Другие (эмигранты) говорили: он агент, которого КГБ пытался внедрить в пропагандистские црушные структуры под видом беглого диссидента – и т.д. (см., например, кино «Канкан в английском парке», как раз 1984 года).
Но большая часть полагала, что на самом деле в сентябре 1983 года Олег Битов сбежал и попросил политического убежища у Британии, подвергся дотошной проверке англоамериканской сигуранцы, был признан малополезным, попал в орбиту нашей резидентуры, был уворован обратно и поставлен перед выбором: тюрьма или замаливание грехов пропагандистским способом. Вот и выбрал – прессуху, книжку и тихий реабилитанс. Мне эта версия кажется близкой к истине. Но проверить все равно не удастся.
После выхода книги Олег Битов не обмолвился о событиях 1983-84 ни словом. В начале 90-х его подпись стала появляться в сборниках фантастики (переводил Саймака, Кларка и Нивена) и газете «Век». 6 июня 2003 года Олег Битов скончался в возрасте 71 года.
Остались хорошие переводы — и ощущение дежавю, накатывающее в связи межгосударственными перебранками по поводу отдельных граждан, надсадно выбравших новую родину.
Впрочем, от сержанта Глухова, дай бог ему здоровья, переводов не останется.
