Чувак замахнулся, понимаешь, на самое дорогое (с), на Конституцию («единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ»), а я в ответ даже счет в Сбербанке закрыть не могу в связи с отстутствием такового (не банка, что характерно). В пароксизме веселой злобы ограничусь воспроизведением написанной 12 лет назад колонки:

5 августа 2000
Германская стратегия
На этой неделе ряд газет всерьез задумался над вопросом: «А почему Владимир Путин встречается с Германом Грефом даже вдвое чаще, чем с Михаилом Касьяновым, не говоря уж о прочих обитателях кабинета министров?»
Для ответа на этот вопрос следует понять, чем же в глазах Президента министр экономического развития и торговли выгодно отличается от своих коллег.
Ну, во-первых, Греф экономист. Но в правительстве и так почти все экономисты, причем, как правило страшно хваткие, толковые, и готовые отвечать за все.
Во-вторых, Греф либерал. Либералов в правительстве чуть-чуть меньше, но их перевес по сравнению с коммунистами, например, анархистами или фашистами тоже особых сомнений почти ни у кого не вызывает.
В-третьих, Греф написал программу. Но Ясин или там Маслюков тоже писали программы. И кто с ними встречается? Да кто угодно — но не Путин.
В-четвертых, Греф лениградец. Пфе, ответит на это искушенный наблюдатель. А кто сейчас не ленинградец? Взять, например, солнцевского Касьянова или казанского Газизуллина. Хорошо говорят, прекрасно одеваются, ученые степени имеют — словом, налицо питерский шик, лишь по географическому недоразумению прорезавшийся за пределами Северной Пальмиры.
И вот тут наступает пора в-пятых — и это такая пора, что всем пора со двора.
Греф немец, прекрасно владеющий родным языком. Здесь, судя по всему, и кроется разгадка привязанности главы государства к одному из министров.
Как известно, человек вольно или невольно пытается подстроить течение своей жизни под сценарий тех лет, когда ему было особенно хорошо. Этим, кстати, и объясняется грандиозность числа наших соотечетственников, предпочитающих любой работе культурный отдых и товарообменные операции — они просто слишком хорошо помнят cчастливое пионерское детство, когда можно было днями напролет скакать через заборы и меняться марками.
У Путина же сильнейшим детским впечатлением осталась бросившаяся на него крыса. Повторить это удовольствие не пожелает даже отъявленный ценитель хоррора.
А самым безмятежным периодом в жизни Владимира Путина была служба шпионом в братской ГДР. И сегодня он, может, сам того не понимая, пытается создать вокруг себя условия, напоминающие Восточную Германию 80-х.
Этим, между прочим, и объясняются некоторые странности, не дающие покоя наблюдателям, гадающим, зачем носитель жесткой руки так часто говорит о человеческих ценностях. И наоборот, зачем откровенный либерал пытается посадить оппонентов в кутузку. Просто ГДР — это была такая загадочная страна, в которой западные ценности проходили через тигль кодекса строителей коммунизма. И образовывалась жутковатая смесь из разухабистого телебалета, перестрелок через Берлинскую стену, ансамбля «Пудис», драк местных бауэров с советскими солдатами и смачных поцелуев с западными и восточными соседями.
Это не значит, конечно, что именно в таком направлении будет сегодня развиваться Российская Федерация. Но почти не подлежит сомнению, что некоторые стороны ее жизни главный скульптор обновляемой страны лепит с ГДР — республики, где все было так хорошо и можно было поправиться на 12 килограммов на одном только пиве.
При этом у скульптора неизбежно возникает некоторый конфликт между сознательной ориентацией на возрождение великой России и подсознательным равнением на маленькую ГДР. Подобные конфликты лучше всего выводить из подкорки вербальным способом — это давно поняло человечество, воспитавшее специальную высокооплачиваемую породу людей-психоаналитиков.
А поскольку Президенту, да еще бывшему разведчику, спутанному по рукам и ногам подписками о неразглашении, психоаналитик не полагается, приходится заменять его приятелем (с таким родным именем), умеющим говорить на том же языке.
Пусть полночь близится. Ведь Герман уже здесь.