Фотоночо

Спасибо пособникам крававых рижымов — затеянный ими в fb флешмоб, в рамках которого следовало выложить фотачьгу 90-х, побудил меня перефоткать несколько совсем ранних снимков, забытых и испускающих дух. Здесь выкладываю в основном для себя.
Старые фото

9 октября

اللهُـمِّ عَبْـدُكَ وَابْنُ أَمَـتِك، احْتـاجَ إِلى رَحْمَـتِك، وَأَنْتَ غَنِـيٌّ عَنْ عَذابِـه، إِنْ كانَ مُحْـسِناً فَزِدْ في حَسَـناتِه، وَإِنْ كانَ مُسـيئاً فَتَـجاوَزْ عَنْـه

Сегодня моему старшему брату должно было исполниться 44 года.

Tuğan köneñ belän, abıyem. Yaratabız. Xäterlibez.

Айрат

Примерно до 35 лет Айрат доказывал, что хороший человек – это профессия. То есть натурально: хороший, добрый, умный и обаятельный человек (ну и видный, конечно: белокурая бестия, атлетическое сложение, зеленые глаза и рост 182), с которым приятно и интересно потрепаться на любую тему (от футбола с политикой до старого рок-н-ролла с преимуществами односолодового виски над текилой), накатить любой литраж, скататься на любую рыбалку и очаровать любых красавиц – так вот, такой человек непременно будет сыт, здоров и благополучен, да еще и на семью хватит. И, натурально, ему удавалось. Он был вась-вась с убоповцами, бандитами, чиновниками, армянами и боксерами, занимал заметные должности в незаметных компаниях, где играл в тетрис и отыскивал выходы на влиятельных собеседников, вел с ними мудреные переговоры о сногсшибательных проектах, обожал красавицу-жену и очаровательного рыжего спиногрыза, легко одалживался у всех подряд, искренне верил, что скоро вернет, и ложился спать, пообещав в трубку: «Все-все, я уже выхожу».
Потом жизнь иссякла. Кредитовать перестали, а долги стали спрашивать жестче. Квартиру и машину пришлось продать. Обожаемая и обожающая (до сих пор) жена ушла, уехала сперва в Москву, потом за границу, с сыном, в посудомойки – потому что здесь типа без толку. Здоровье начало подводить – желудок болел все чаще и принимал еду только стоя, суставы ныли, голова по утрам раскалывалась, руки стали тоненькими, а живот надулся. Со съемных квартир гнали. Запас друзей с вакансиями приятного переговорщика закончился. Какое-то время помогали родственники – но и жить у них либо за их счет больше полугода не получилось, да и надоело выслушивать нотации и напоминания о возрасте. И все дико обижались друг на друга.
Началось прозябание, почти беспросветное.
Потом вроде стало что-то срастаться, совершенно неожиданно. Полюбила красивая девчонка. Переезд в другой город позволил обрубить совсем уж досадные хвосты. Удалось сильно похудеть. А страховой бизнес, безнадежный роман с которым Айрат затевал еще в начале 90-х, бывает и милосердным: в местной компании, куда пристроился чудом и распоследней протекцией, удалось заключить пару звонких договоров, республиканская компания переманила и подкрепила формирующуюся репутацию головастого переговорщика, а тут и федеральная сеть заметила – и не испугалась даже болезненного вида.
Вида стал болезненным весной: Айрат поскользнулся в ванной, ноги вдруг отнялись, — и получил компрессионный перелом позвоночника и тазовых костей с разрывом кучи органов. Врачи разводили руками и махали ими, надежды не осталось – но упрямство и любовь помогли. Айрат месяц провел под капельницами, из брюшной полости откачали семь литров жидкости, врачи велели лежать и не двигаться – а он встал и пошел. С палочкой. Через два месяца стал ездить на переговоры, хотя сидеть было невозможно, все болело, а мама, увидев, плакала три дня. К осени совсем распогодилось, он шутил, пел и пытался пританцовывать, а родители вдруг пообещали продать машину-гараж-что-то еще и наскрести денег Айрату на жилье. Айрат немедленно завелся и выяснил все про недостроенные коттеджи, которые, правда, раз в семь дороже объявленной суммы, но зато там свежий воздух. В общем, жизнь шла в гору.
25 октября Айрат опять упал в ванной. Сильно, но вроде терпимо. Родителям сказал: не приезжайте, все нормально.
Вечером 30 октября Айрат потерял сознание, горлом пошла кровь. Через полчаса он умер. «Скорая» приехала через пятнадцать минут, чтобы зафиксировать смерть.
Айрат прожил 42 года и три недели. И умер совсем не от травм. Это травмы, как и последнее облегчение из-за выплеска эндорфинов, стали последствием анасарки, резкого отека внутренних органов из-за цирроза печени. Цирроз стал последствием механического гепатита, который Айрат привез из армии (вместе с корочкой КМС по гиревому спорту, ножевым порезом предплечья и шрамами от удара табуреткой по спине) – ну и диеты способствовали. Жидкость передавливала вены и заставляла руки-ноги вдруг, незаметно отниматься – и все равно никто из врачей не находил цирроза. Патологоанатом нашел.
Под покрывалом Айрат был желтый, длинный и страшно худой – 60 кг.
30 октября в 22.30 я перестал быть младшим братом.
Я знал Айрата всю свою жизнь – и теперь моя жизнь продолжается, а его нет.
Я был совершенно не похож на Айрата – он светлый и крупный, в папу, типичный мишарин, я в маму, темных усредненных статей, казанский как есть, хотя после 25, говорят, в нас мощно начали прорезаться черты и вторых родителей – ну и манеры якобы были совершенно одинаковыми.
Я очень по-разному относился к Айрату – он меня на плечах таскал , потом пинал, потом гордился дико. Ну, старший-младший, все понятно. И плюс к этому вечное «Айрат ласковый, а ты бирюк». Он в самом деле был очень ласковым, искренне, мамку просто зацеловывал, мою дочку тоже, он вообще обожал родителей, меня и мою семью, он приезжал в гости и честно пытался компенсировать бесконечность гостевания изысканными ужинами, которыми страшно гордился. Ну и дети мои его обожали. И его сын, конечно, тоже. И все, кто умудрялся вступать с ним в безденежные отношения.
Айрат не любил деньги – он просто привык их тратить, а зарабатывать не привык. Может, привык бы – да вот не вышло.
Но он ушел не неудачником, он ушел, доказав, он ушел от боли и он ушел с надеждой.
Я перестал быть младшим братом, но старший брат у меня будет всегда. И я всегда буду его любить.
31 октября, когда мы с папой улетели на похороны, а мама ждала поезда, она позвонила папиному брату и сообщила. Дядька сказал: «А ведь он мне сегодня приснился. Пришел чистенький такой, бритый, я ему говорю: ну наконец-то на человека стал похож. А он засмеялся и ушел.»
Скоро он зайдет и ко мне.
А потом будет ждать. В покое и любви.
До встречи, Айратка.