«Нарисовать Чехова проще простого: бородка, пенсне – вот и шарж, узнаваемый во всем мире. Это не слишком справедливо, но очень правильно.
Несправедливо, потому что бородка и пенсне в то время вообще не относились к сколь-нибудь значимым приметам: их носили многие современники Чехова, от великих князей до, в особенности, врачей, учителей и литераторов. Прихватывавшие переносицу (французское pince-nez образовано из словосочетания «защемить нос) очки без дужек были известны с XV века, но пика популярности достигли к 1880-м – когда чтение стало массовым, а очередной редизайн превратил вычурный артефакт в легкий, удобный и относительно недорогой девайс, остро необходимый растущему поголовью близорукой интеллигенции. В том числе Чехову — который, однако, решился постоянно носить очки довольно поздно, в 37 лет – когда в пенсне щеголяли все вокруг, а псевдоним Pince-nez десять лет как облюбовала Мария Киселева, с семьей которой писатель дружил и которой помогал литературными советами.
Антон Павлович подошел к делу весьма основательно, воспользовавшись печальным случаем: в марте 1897 года он угодил в клинику, пошла горлом кровь. Навестившая больного Ольга Шаврова с изумлением отчиталась сестре-писательнице, что застала Чехова за подбором стекол для своего пенсне: «на столе стоял ящик со стеклами, а на стене висели картонные листы с буквами и надписями разной величины, какие бывают у оптиков в глазных лечебницах». Он заставил и Шаврову «читать надписи и буквы на стене», «в результате написал на бумажке номер стекол, которыми советовал мне пользоваться, когда я пишу или читаю, для того, чтобы лучше сохранить мне зрение».
Сам Чехов с той поры с пенсне не расставался, постоянно заказывал в письмах родным новые модели или шнурки, рисуя в два карандаша форму дужки («Где зеленое, там пробка. Не следует покупать дужку, какая нарисована красным карандашом: это старый тип»). «У меня так называемый астигматизм — благодаря которому у меня часто бывает мигрень, и кроме того, еще правый глаз близорукий, а левый дальнозоркий», — пояснял Чехов в письмах, и подытоживал просьбы печальным: «Без очков я просто мученик» или «Пенсне очень нужно; без него мне скверно».
Впрочем, даже в письмах пенсне давало повод для фирменной чеховской игривости: «В крайнем окне второго этажа станции сидит барышня (или дама, черт ее знает) в белой кофточке, томная и красивая. Я гляжу на нее, она на меня… Надеваю пенсне, она тоже… О чудное видение! Получил катар сердца и поехал дальше.»
А за пределами писем оно оказалось частью облика Чехова — и, выходит, частью великой литературы. Все правильно, в общем.»

Это один из тридцати микротекстов, которые я написал для проекта «Литературный экспресс» Государственного литературного музея и Государственного института русского языка им. Пушкина. Авторы проекта предложили современным писателям сделать творческие путеводители: исходя из собственных представлений о прекрасном, рассказать о 15 предметах из коллекции Гослитмузея, посвященной конкретному классику. Мне достался Лермонтов, а потом еще и Чехов (очень попросили). Браться было боязно, влезать в фактуру оказалось очень интересно, итоговый результат получился крутым и многослойным.

Читать, изучать, слушать видеолекции и проходить тесты можно (и нужно) здесь.