Айвена Лока, идеального прораба гигантской стройки в Бирмингеме, ждет идеальный семейный вечер: по телику начинается футбол, сыновья уже звонят, жена купила полдюжины немецкого пива, пожарила сосиски и даже впервые надела футболку сборной Англии. А рано утром наступит звездный час Лока: только он справится с заливкой самого большого в Европе фундамента (если не считать ядерные и военные объекты). Вечер не дождется, а час не наступит: с начальными титрами Лок, вздохнув, садится в машину и едет в Лондон, где почти незнакомая ему тетка, некрасивая и немолодая, рожает ребенка Айвена. И если Лок не будет там, значит, он ничем не лучше собственного отца, которого впервые увидел в 23 года и который стал для него ролевой антимоделью. От Бирмингема до Лондона полтора часа — если нет пробок и если не нарушать правила. Полтора часа, в течение которых Лок теряет работу, семью, надежду и смысл жизни, но по-прежнему спокойно и рассудительно, насколько это возможно при простуде и общем психе вокруг, объясняет свои резоны убитой жене, истерящему начальству, покойному отцу и упорному себе, успокаивает детей, мать нерожденного ребенка, врачей вокруг нее, выдернутого на стройку поддавшего зама — и дожимает затрещавший по всем швам проект. Потому что любую ошибку можно и нужно исправить. И уже потом переходить к исправлению следующей ошибки.

Жанр камерной психологической драмы давно стал редкостью, а уж монодрама с участием одного актера в одной декорации — реликт необыкновенный и оправдываемый совсем особыми обстоятельствами. Последний раз на моей памяти такой эксперимент объяснялся хлестким злободневным сюжетом про парня, закопанного заживо в Ираке. Теперь обстоятельства называются «Том Харди».
Харди начинал как маскулинный красавчик в викторианских экранизациях, прославился ролями перекачанных самцов различной степени упыриности, а теперь все плотнее осваивает амплуа Настоящего Мужика. Первый показ в этом качестве случился в «Самом пьяном округе в мире» — но там герой Харди ходил медведем, помалкивал и бил насмерть. Айвен Лок весь фильм сидит, скрипуче, как всегда, ведет беседы различной степени нервозности, оглаживает старящую его бороду, негероически сморкается в салфетки — и не блистает мышцами, косыми зубами и безумным взором. Многих поклонников Харди это зверски разочаровало. Непоклонников тоже: вот чувак полтора часа едет да трет по телефону, и на весь фильм всего три кадра: Харди анфас, Харди вполоборота и «бимеров» дисплей перед Харди — и чо? Какой во всем этом смысл вообще?
И поди им объясни про классическую драму, шекспировские страсти, неминучесть расплаты и мужскую ответственность.
А не надо никому ничего объяснять. Fuck Chicago, как справедливо отмечает Лок. Хороший фильм не требует оправданий.
«Лок» — очень хороший фильм.