Нехай воны соби пселдонимы беруть

Выложу-ка, преимущественно для себя, лог онлайн-конференции с Михаилом Успенским (прошла по инициативе Сергея Ятмасова 17 января 2002 года, лог был тут же опубликован на его «Литературном сайте красноярских писателей «Лист»» и несколько лет спустя сгинул вместе с сайтом — я уж думал, только заметка в местной газете и осталась, но сейчас с некоторым трудом нашел исходник при помощи «Архива интернета» на web.archive.org, дай Бог ему здоровья).
Если не ошибаюсь, это был мой первый опыт онлайн-общения с любимым автором.
Выкладываю материал в исходном виде.

Интернет-конференция
«СКАЖУТ ВАМ, ЧТО У ВАС РОЖА КАК КИБАС НЕВОДНОЙ…»
чат с М. Успенским
Длинный чат

До свидания, Михаил Глебович

«Русь, Русь, неохватный простор между Востоком и Западом, простор страны, каждый житель которой полагался и себя полагал заведомо виновным в том, в чем станут виноватить.
Страх начинался в царских верхних палатах — самый сильный страх. Он хлестал, как фонтан, и, спускаясь ниже, все собою обволакивал, и это продолжалось так долго, что начинали бояться и самые храбрые, а потом и храбрых не стало — кто разучился, отвык, а кто от этой поганой волны бежал подалее — на Дон либо в Сибирь. И было спокойно, потому что страх был распределен поровну. Было так же спокойно, как если бы поровну был распределен хлеб…»

Михаил Успенский (29.11.1950 — 13.12.2014)
Светлая память.

«Весь этот джакч» (дилогия)

Андрей Лазарчук, Михаил Успенский

Планета Саракш, городок солекопов на границе с Пандеей. Гимназист из шахтерской семьи с дружком из военных-благородных вяло шляются в поисках приключений, пока их не берет в оборот страшненькая умница, предлагающая наладить бизнес, связанный с отловом, засолкой и продажей глубоководных деликатесов. Быдловатая солдатня сразу валит бизнес набок – и тут пацаны находят на берегу ледяного озера умирающего чужеземца с диковинным оружием. Такова завязка первого романа дилогии «Соль Саракша».

Планета Саракш через полтора десятка лет после событий первой книги (и в период, описанный в последних главах «Обитаемого острова» Аркадия и Бориса Стругацких). Власти центра провинции на границе с Пандеей, получив сигнал о скорой то ли войне, то ли беде, вывозят школьников в лесной лагерь. Там их и накрывает война-беда, смысла и сути которой никто из действующих лиц не понимает, хотя в паузах между беготней, перестрелками, похоронами товарищей и карательными вылазками судорожно пытается понять, и найти родителей – или хотя бы смысл выживания в сдохшем мире. Об этом второй роман – «Любовь и свобода».

Романы задумывались и писались для цикла «Обитаемый остров», который должен был снять часть пенок с волны, поднятой экранизацией Бондарчука, ничего не снял и бесславно заглох. Дилогия не была напечатана и не стала трилогией, как задумывалось изначально. Лишь этой осенью, выждав полтора года и убедившись в тщетности дальнейших ожиданий, Лазарчук выставил книги в довольно специальном магазине и предпринял ряд промо-акций, ставших поводом для мощных бурлений разнообразных масс. Да и пусть их.
Некоторое время назад я описывал свою реакцию на курс, выбранный любимыми авторами, термином «уважительное недоумение». Еще есть «сожаление» — в связи с тем, что Лазарчук раз за разом пытается играть на чужой поляне. Да, хорошим инвентарем. Да, по своим правилам, которые мне нравятся куда больше дефолтных. И да, впихивание в которую подряд коммерческую шнягу качественно сделанного кунштюка с социально-психологическим и философским подтекстом можно считать если не выигрышем, то достижением и подтверждением верности однажды поднятому флагу. Беда в том, что любой флаг на каком-то обширном фоне становится частью чужого флага – и не всегда того, которому хочется присягать.
Я понимаю как объективные, так и субъективные причины этого подхода. Я знаю, что мировой масскульт накопил массу примеров того, как подсаженный на низменный гумус высоколобый росток на сороковом году шараханий по колено в помянутом гумусе делает пейзаж ослепительно прекрасным — и все радуются, а также танцуют (обычно в этом месте приводится в пример сериал Dr Who, который типа обязателен к просмотру, но сугубо с шестого или какого там сезона). Я даже верю, что когда-нибудь на похожие чудеса будут способны холмики, обозначающие отеческие гробы. Но в правило грабель я верю сильнее.
Лазарчук и Успенский заслуженно относятся к видным ученикам Стругацких, в связи с чем, похоже, и считают необходимым вписываться в проекты, связанные с именами наставников. Вспомним «Время учеников», вспомним ненаписанного «Белого ферзя», вспомним сталкера с точками, в рамках которого (-ых) авторы не столько отрабатывали франшизную повинность, сколько пытались напомнить о бесточечной поре.
Сверхзадача «Всего этого джакча» сопоставимая. Успенский (очевидно, более-менее сольно написавший первую книгу дилогии) продолжает эксперименты с «Парнем из преисподней», отыгрывая не сюжетом, но духом той повести мотивы отдельных глав «Полудня» (который «XXII век»). Лазарчук же (явно ответственный за вторую книгу) со свойственной ему лютой честностью и в близком ему апокалиптическом режиме пытается ответить на вопросы, которые ставил перед молокососом по имени Мак некто по прозвищу Странник («Тебе вообще известно, что такое инфляция? Тебе известно, что надвигается голод, что земля не родит?.. Тебе известно, что мы не успели создать здесь ни запасов хлеба, ни запасов медикаментов? Ты знаешь, что это твое лучевое голодание в двадцати процентах случаев приводит к шизофрении?»).
Я не могу сказать, что эксперименты мне не понравились, а ответы показались неубедительными. Но я должен сказать, что за пределами сферического непроницаемого мира, в который добровольно загнали себя авторы, им и мне было бы проще.
Любовь и свобода плохо совместимы с неволей.

Самиздат для классиков

Лучшие российские фантасты 90-х Андрей Лазарчук («Опоздавшие к лету», «Все, способные держать оружие» и многое другое) и Михаил Успенский (трилогия о Жихаре, а совместно — «Посмотри в глаза чудовищ») так и не дождались издания последней дилогии, написанной года полтора назад для скоропостижно скончавшегося межавторского проекта «Обитаемый остров» — и самостоятельно выложили ее в магазине электронных книг.
http://booksmarket.org/search.html?q=%D0%92%D0%B5%D1%81%D1%8C+%D1%8D%D1%82%D0%BE%D1%82+%D0%B4%D0%B6%D0%B0%D0%BA%D1%87&x=43&y=8

К творчеству авторов, характерному для последнего десятилетия, я отношусь с уважительным недоумением (см. по тегам «Лазарчук» и «Успенский») — тем более к чесу по чужим Вселенным. Но авторы сильны, профессиональны и честны в любом случае — это во-первых. Во-вторых, дилогия получилась интересной (я пока прочитал только первый роман, отзыв собираюсь писать, освоив второй). И в-третьих — на той же площадке выкладываются все тексты Лазарчука, в том числе ранее в сети не представленные.
Рекомендую.
А вопросы можно напрямую задавать автору — http://urus-hay.livejournal.com/

И двенадцати лет не прошло

Газета «Красноярский рабочий», 1 февраля 2002 года:
«А вот один из фанатов Успенского, Шамиль из Казани — он передал Михаилу Глебычу «привет от всех татар, которые с недавних пор передвигаются по степям исключительно под клич «Мала-мала батурай!» (позаимствованный из романа Успенского). В ответ на это сообщение наш писатель шутливо заметил: «Вот, значит, и я внес свой вклад в дело национального самосознания!»»
http://www.krasrab.com/archive/2002/02/01/24/view_article

Хе-хе.

Которые сочиняют небылицы о «космолетах»

«Нацбест» сломался: блестяще дебютировавшее жюри (здесь, здесь и особенно здесь) вдруг начало производить неглупые отзывы на фантастические книжки. То есть Дмитрий Орехов, как положено, выдал классический гэг про «фантастов, которые сочиняют небылицы о «космолетах»» — зато поблагодарил автора и номинатора.
Впрочем, то, что Владимир Цыбульский здраво высказался по поводу «Райской машины», тем же Ореховым невсосанной, нормально — Цыбульский разочаровывающе здрав.
В общем, цирк с клоунами, кажися, сворачивается.
Но следим, конечно.

Увы и ах (а может, к счастью), – нет как нет

Дождались наконец. В рамках аттракциона "Нацбест" до романа Михаила Успенского добралась самая звонкая и истовая адептка творческого метода доктора Р.С.Каца (который, как мы помним, велит писать рецензии с помощью внимательного изучения обложки, в крайнем случае минутного пролистывания). Правда, д-р Кац не велел мизинцы шире косяков разводить — но у каждого своя значимость.

"…Не все, понятное дело, считают Химэй «желанным парадизом», потому как дорога туда ведет через Крайск – крупный эвакуационный узел. Продолжать в том же духе можно долго, и кабы не 11-я заповедь «Не грузи ближнего»…

Поэтому лучше – о тираже: 21 100.
О гарнитуре: «Петербург».
О печати офсетной.
Чтоб удивиться: тиражу, гарнитуре.
Даже – почему нет? – пресловутому офсету.
Но более всего – почему текст с явными «закосами» под Пелевина (ан не дотягивает Михаил Успенский до размаха Виктора Олеговича-то) оказался в числе претендентов на престижную литературную премию… увы, как и некоторые «отборные» романы.

Номинатор позиционирует «Райскую машину» как «одну из самых глубоких и изящных дистопий в отечественной современной словесности последних десятилетий». Что ж, каждый волен видеть то, что хочет /может/ увидеть… я же приведу – в качестве «примера изящества» – несколько искрометных «шуток юмора» от Михаила Успенского: «…чистая и сухая портянка есть высочайшее достижение цивилизации, данное нам в ощущениях»; «…не один ли хрен, то есть васаби?»; «…хоть был и лысый, и вообще кавказец или таджик»; «гуру Свами Снами Сатананда», «минетжер» (он же менеджер: хоть и с душком, но все ж не с армейским – и на том мерси)… ну и все эти «а-ба-жа-ю» с «туевыми хучами»… Довольно – или?..

Уэллс писал, будто нет страсти сильнее, «чем страсть изменять рукопись, написанную другим».
Перефразирую: чем изменять рукопись, написанную не слишком ловко."

http://natsbest.ru/rubanova10_uspenskii.htm

А? Как по-вашему? По-нашему — смышлен.
Про закосы, увыкания и прочее, что вопиет, не буду — общий уровень и так понятен.
Заинька, я настаиваю.

Предыдущие фантастические отзывы цитировались здесь и здесь.

И очень мало желания

Члены Большого жюри "Нацбеста" изумленно продолжают открывать для себя российских фантастов. С коротким, но жалостивым словом выступил тов. Дм. Орехов. И это, как положено, пир того самого:
"В какой-то момент понимаешь, что райская машина — всего лишь фашистское изобретение, устройство для истребления людей, что-то вроде газовой камеры. Ан нет! Все сложнее. На самом деле машина отправляет и не на Химэй, и не в небытие. В любом случае, дальнейшая участь человека является результатом его личного выбора.
Сюжет, пожалуй, занятен, однако книга очень тяжело читается. Концентрация нелепостей, шуток и фарса настолько высока, что просто тонешь в этом безумии, и очень мало желания разгадывать предлагаемые автором загадки. А загадок в книге много: сплошные россыпи аллюзий и замаскированных ссылок."

http://natsbest.ru/orekhov10_uspensky.htm

Бедняш-шки.

«Райская машина»

Михаил Успенский

Михаил Успенский всегда был бешено эрудированным и неудержимо остроумным автором. Это и перекашивало его репутацию. Слишком многие считали (и до сих пор считают) красноярского автора мастеровитым начетчиком, который ловко, но бездумно жонглирует аллюзиями, смешивая Проппа с Барковым, Борхеса с Доценко, а путь самурая с очередью в гастроном. Впрочем, велик и отряд читателей (ничтожную часть которых составляю я, ничтожный), который видит в Успенском глыбу и производителя близки к совершенству многосмысловых конструкций, в которых под взбитыми сливками незатейливых аркад прячутся не только курага с черносливом, но и чили с прочими гондурасами.
Отряд последние годы находится в заметном унынии, поскольку постжихарские романы Успенского (в том числе соавторский марш) слишком старательно работают на версию антагонистов. «Райская машина» боевых пионеров не сильно утешит.
То есть мир не без добрых новостей: Успенский по-прежнему умен, остроумен и зол, по-прежнему наблюдателен и по-прежнему умеет придумывать щемящие концовки. Ну и рифмованные строчки, свои и чужие, глумливые и тоскливые, ложатся в ткань как надо. И уж в любом случае «Райская машина» внятней и четче предыдущей работы про три холма на краю, на которую, честно говоря, все-таки сильно похожа – и настроением, и подходом к сюжету. В этом, похоже, и засада.
«Райская машина» слишком уж проста. Фабула, по большому счету, сводится к удачному образу, придуманному Успенским: дошедший до Китая римский легионер возвращается в родимый дом, который за сорок лет, оказывается, превратился в бред на колесиках: боги свергнуты, все исповедуют провинциальную ересь, вырезая упрямцев, и легко отмахиваются от тени во весь северный горизонт. Герой романа не Вселенную покорял, а ховался от кровавого режима на таежном хайтековском хуторе, блаженно променяв радио с интернетом на младогегельянцев с Плутархами. А когда вернулся, обнаружил, что мир выстроился в очередь на тот свет, деятельно вырезая наглецов, которые норовят без очереди. И вот он ходит, удивляется, пытается объяснить, получает по башке и сожалеет о затянувшейся попытке к бегству.
Не то плохо, что на похожую фабулу нанизывали сюжет несколько тыщ авторов, от Гомера с Вольтером до Свифта с Холдманом (ключик к сюжету, который я не сдам, использовался чуть реже, но тоже затерся основательно). Плохо, что интрига «Райской машины» исчерпывается главе так к третьей, обессмысливая и авторские намеки, и ружья по стенам, и возвратно-поступательную композицию (каждая глава бьется на две части, действие первой происходит в настоящем продолженном времени, вторая представляет собой хронику таежного бытования). Читать, это, конечно, не мешает, стиль и слог Успенского остается завидным, хохмы в ассортименте, как и горькая усмешка с общеобразовательным аспектом, а некоторые самоповторы (боевые старушки, странные квартиры, гордый тат) трактуются как такой подмиг посвященным – но все равно кульминация производит легкое впечатление обмана: в смысле, а где фокус-то?
Впрочем, фокуса никто не обещал. Обещали рай. Его и дали.
Теперь не жалуйтесь.