Сразу ставший активным сорежиссером

"В эпизоде на фронтовом продскладе, проходя по территории, старший группы капитан Алёхин более десятка совершенно незнакомых ему таскающих мешки солдат хватал за руки, хлопал по спинам, по плечам, по бёдрам, словно у него задача — коснуться каждого. Мы это уже видели в двух американских фильмах, где персонажи: в одном случае сержант морской пехоты США, а в другом — то ли помощник начальника тюрьмы, то ли старший надзиратель точно так же лапали встречных мужчин. Но там позднее выяснилось, что они — гомосексуалисты, и всё становилось понятно. Однако какое отношение подобная педерастическая жестикуляция может иметь к «совместному белорусско-российскому кинофильму» о работе военной контрразведки в годы войны? Ни в романе, ни в литературном сценарии нетрадиционной сексуальной ориентацией даже не пахло. Судя по всему, Пташук и сразу ставший активным сорежиссёром Семаго решили, что наличие гомосексуалиста поднимет интерес к картине на Западе и увеличит шансы фильма на получение как главного приза в Каннах, так и «Оскаров» за океаном."

Оказывается, Владимир Богомолов успел развернуто и исчерпывающе высказаться по поводу экранизации "Момента истины" и ее, этой экранизации, печальной истории. Странно, что до российской аудитории это высказывание почти не дошло. Но благодаря с первоисточником могут познакомиться все желающие (http://stabrk.livejournal.com/153454.html).

Бабулька приехала

Владимир Богомолов задумал и начал писать «Момент истины» как юношеский детектив о поиске диверсантов в 1951 году, задолго до «Ивана». То есть эта могла быть вообще первая книга автора — если бы он с самого начала не практиковал выматывающую, но вписывающую в историю методу пропахивания десятков тысяч документов и личной выверки ощущений (в рамках которой в 1956 году поехал в Западную Белоруссию, где разглядывал местных жителей, делал пейзажные зарисовки, закапывал ящик на опушке и скандалил по этому поводу с КГБ). Есть талантливые писатели, есть те, кто пишет сердцем, а я пишу жопой (неточная цитата, книги под рукой нет).
Первоначально книга должна была называться «Возьми их всех!..» или «Позывной КАОД» (а быковский «Сотников», кстати, назывался «Ликвидация»).
Богомолов на 2 года опоздал со сдачей текста в «Юности», а через полгода изъял рукопись с диким скандалом — после того, как узнал, что Полевой с Дементьевым намерены не просто вырезать две главы, но сделать это руками гэбешников и военных — а затем закрепить изменения в книжных изданиях.
Цензоры от текста тихо обалдевали: «Слова какие-то, точки… И это хотят печатать?» (про алехинский поток сознания).
Выдернув рукопись из «Юности», Богомолов полгода бодался с силовиками, объясняя, что написал не роман, а художественную легенду идеологической направленности, призванную реабилитировать особистов — и что «вы хоть раком на Красной площади встанете, я ни запятой ни изменю». Причем добил (и едва не прикончил) главного военного цензора, документально обосновав его сотрудничество с КГБ — и пригрозив сообщить об этом начальству.
Автор отказался от выдвижения на Госпремию и не принял орден Трудового Красного знамени, объясняя, что ему это не надо, и что с наградами творится натуральная порнография.
Короче, у каждого человека, для которого «Момент истины» оказался не просто книгой, нет поводов отказаться от покупки этого издания, помимо прочего чуть-чуть рассказывающего о жизни и судьбе прототипов (собственное происхождение, смену фамилии, военные подробности и пр. автор так и обошел, но это, в конце концов, его право).
Я купил – и теперь у меня три «Момента истины» (еще один с рассказами и повестями, другой с повестью «В кригере»). Было бы пять, но два я подарил.
Я страшно доволен.
Кстати, прототипом Мищенко был агент-вербовщик Грищенко, розыск которого был по непонятной причине взят на контроль Сталиным и который был схвачен в 1943 году на Урале.
А себя Богомолов считал прообразом не Блинова, а (со ссылкой на знающих его людей) Таманцева, Аникушина и Егорова.