Вот кто бы угадал, про что этот текст:
«На вокзал я прихожу слишком рано и оказываюсь в ловушке — до поезда еще два с лишним часа, а деваться отсюда уже некуда. На улице холодина, окрестные забегаловки, лениво потчующие полумертвых клиентов, выглядят устрашающе, на квадратной привокзальной площади идет оживленная торговля пивом, заледеневшими шерстяными носками и фарфоровыми поросятами, отъехать куда-нибудь подальше — безнадежная затея: улица Ленина скована предвечерним параличом (растянувшаяся на семьдесят километров Пермь, без метро и с двумя только автомобильными мостами через Каму, в смысле пробок легко может составить конкуренцию столице — особенно зимой). «Словно пьяный художник // Набросал эту местность на карту, // Посмотри, — где ни плюнь // Там уже кто-то плюнул, // И встречает тебя, // Словно челюсть старухи беззубой, // Та, до колик знакомая надпись: // Вокзал Пермь-II» — подающий надежды местный поэт*, написавший эти строки, тоже, видимо, здесь однажды застрял… К пробкам, кстати, пермяки относятся с христианской покорностью: никто не гудит и на тротуар не выруливает, стоят смирно, безмолвно, с выключенными двигателями. «Пермский менталитет», — сказал бы писатель Алексей Иванов.
Но у меня менталитет не пермский, поэтому я иду искать какой-нибудь «зал повышенной комфортности» — и, конечно же, нахожу. Маниакальная российская привычка в любом российском пространстве, будь то сортир или кинотеатр, немедленно сооружать VIP-выгородку на вокзале очень удобна: теперь всего за 89 рублей в час я получаю право сидеть в большом черном кресле из кожзаменителя и даже смотреть телевизор. В телевизоре — региональные новости; щуплый ведущий с клонированной парфеновской интонацией фонтанирует бессмысленными фразами: «…решение депутата об уходе с поста добровольное, но многоуровневое…». Разум отключается; когда я снова смотрю на экран, поддельный Парфенов уже исчез, а вместо него появился мрачный чернявый тип — тележурналист с говорящей фамилией Пермяков. Он долго бродит по заснеженной Перми, останавливаясь то тут, то там, и уныло рапортует: «В одном из прошлых выпусков мы сообщали, что этот светофор неисправен. И что же? Прошло уже больше месяца, а светофор по-прежнему неисправен…»; «В одном из прошлых выпусков мы рассказывали, что этот фонтан сломался. И что же? Уже зима, а фонтан никто и не думает чинить»… Зачем спорить с судьбой? — догадываюсь я (все-таки три дня, проведенные здесь, даром не прошли), — сломался, так сломался. «Пермский менталитет», — сказал бы Алексей Иванов.»
Правильно, про Алексея Иванова. С ним московская журналистка и писательница провела 3 дня и насандалила по этому поводу очерк, который мог бы стать просто прекрасным после сокращения в 3 раза. Ну, и неплохо было бы просто не привирать красоты ради. Скажем, написала девушка: «Кунгур в переводе с татарского — «грязное место»». Это ложь. Слова «грязь» и «место» звучат по-татарски абсолютно по-другому, а сами кунгурцы возводят название города либо к «ночлежной пещере», либо просто к татарскому слову «коричневый».
Остальные десять страниц здесь:
http://www.expert.ru/printissues/expert/2007/10/chelovek_permskogo_perioda/
житие прямо, я не заметка
девушка вообще с фантазией — из крупного рогатого скота загадочного уральского зверя сделала, мимоходом решила важнейшую в современной науке проблему происхождения бабы яги. и пыр.
Ну, как раз телегу про бабу-ягу (весьма правдоподобную, на мой взгляд) сам Иванов давненько двигает. Но измышления про КРС должны возмутить любого россиянина, который умел читать лет 15 назад и не мог не заметить развешанных по всей России (и плотно утыкавших почти все газеты) объявлений про шкуры. Меня тогда, помню, очень забавляли плакаты в троллейбусах, призывавшие оплачивать проезд во избежание неприятностей с КРС. Очень я живо эти неприятности представлял.
просто какой-то заговор бабоягистов (это я прочитала комментарий внизу)
блондинковая интонация — это да. я сначала подумала, что это какое-то юное дарование, легко подпадающее под влияние и обаяние, написало. а ее вон Данилкин хвалит.
заметка в общем хорошая, но невычитанная какая-то. писателей в «эксперте» не вычитывают, уважают. хотя мы все равно вчера читали вечером и смеялись.
Да она штатный сотрудник. Так что непонятно, завидовать или сочувствовать столь пиететному отношению. Сокращение и доброжелательная вычитка пошли бы на пользу, по-любому. Впрочем, это в нас с тобой недобитый редактор говорит. Пора добить.
Критик Владимирский умело на книгу барышни откликнулся: «Увы, у Анны Старобинец есть два главных достоинства, которые оборачиваются фатальными недостатками: во-первых, она симпатичная девушка, во-вторых — книжный обозреватель журнала «Эксперт». Разумеется, коллеги по глянцевой журналистике наделали дебютантке комплиментов, а в результате явно перехвалили книгу и тем самым запустили маховик «синдрома обманутых ожиданий»».
Так это ж не просто московская журналистка. Это автор сборника рассказов и романа в жанре хоррор (как раз про бабу ягу). http://msk.afisha.ru/books/book/?id=7178831
http://msk.afisha.ru/books/book/?id=10947023
Так я же указал: писательница.
Знаю я эти книги. И не ждал от их автора такой блондинкиной интонации: ой, а если выехать из Москвы, там, оказывается, аборигены на двух ногах ходят и по-человечески разговаривают, но все равно таакие прикооольные.
Как журналистка она вообще неплоха. Вот, скажем, сделала первое интервью с Рубановым («Сажайте и вырастет»). Но ездить к Иванову — это поветрие, вошедшее в моду после Данилкина. Его отчет о поездке в Пермь в сети найти не очень легко, но где-то есть. После него трудно сказать что-то новое. Он, кстати, примерно в это же время ездил, год назад.
Спасибо за наводку. Поищу.
Кстати, мне казалось, что Данилкин и с Рубановым во вполне инициативном режиме встречался, и позиционировал свой отчет как чуть ли не первое интервью.
Первой ездила, ЕМНИМ, Галя Юзефович, которую Иванов по Чусовой спускал. Но вообще да — поветрие.
Юзефовичи — они же пермские, свои.