«Нелюдь»

Юлия Латынина

Во–первых, дичь полная, вопиющая и невероятная.
Во-вторых, просто суперская книжка.
Сначала во-вторых. Исходя из репутации автора, ожидалось, что пламенный публицист и жесткий оппозиционер, забывший изящную и крутосваренную вейскую молодость, соорудит очередной памфлет про свинорылых федералов, замаскированных под имперцев, которые мучают почем зря хороших чеченцев и предпринимателей, обреченных жанра ради воплотиться в сияющих республиканцев, повстанцев и просто гуманных негуманоидов. И сама Латынина не упустила случая попускать зайчиков в глаза гранями репутации — с первой же страницы, на которой появляются чуть переименованные «Объединенные машиностроительные заводы», распил бюджетных денег со стрельбой и алчные чиновники. Ну и позднее логика «сгнившая метрополия – праведная колония» выдерживается с лютой последовательностью, отличающей, впрочем, не только тексты писательницы, но и 99% фантастических сюжетов про отношения метрополий с колониями.
Латынинский-то сюжет поначалу незамысловат. Пират ван Эрлик — предатель рода человеческого и его образцовый враг, вступивший в страшную межрасовую войну на чужой стороне. Впрочем, врагов уничтожили под корень довольно быстро, и теперь пират террористничает в одиночку. Нелюдь, одно слово. Ван Эрлика ловит гэбист Трастамара, потомок учредителя империи, блестящий оперативник, беспощадный к врагам рейха и их пособникам настолько, что тоже вполне заслуживает заглавную кличку. Трастамара перевербовывает злодея, берет его на короткий поводок и отправляет со спецзаданием, итогом которого должно стать окончательное обезвраживание человечества. И тут начинаются сюжетные перевертыши: злодеи оказываются зайчиками, потом опять злодеями, потом их сносят в компост, потом они возносятся и откусывают голову врагам, которые, в свою очередь, тоже оказываются зайчиками – ну и так далее. Возможно, я просто слишком плохо знаю сюжетную беллетристику – но большая часть акробатических этюдов показалась мне свежей и задорной настолько, что я готов назвать книгу лучшей в России фантастической книгой 2007 года.
Несмотря ни на что.
А посмотреть есть на что.
Приступим к «во-первых».
Техническая сторона книги по сравнению с тактической вышла дико натужной и раздутой. Есть у меня ощущение, что я знаю причину. В древнем интервью Юлия Латынина с восторгом отзывалась о фантазии Сергея Лукьяненко – вплоть до того, что подробно пересказывала устройство плоскостных мечей и еще каких-то изобретений из золотого периода писателя. Похоже, что давний восторг все эти годы не давал покоя Латыниной, с самого начала любившей коряво пересказывать технологию производства слябов или причины помпажа авиадвигателя на малых скоростях. И в «Нелюди» она решила наконец доказать, что и сама совсем не дурак напридумывать если не молекулярный меч или ударный излучатель «Шершень», то алмазную шрапнель на аммонитной основе, плавиковую кислоту в вакуолях чужака и прочие экзоскелеты с гравицаппами. Доказала, в принципе – и я с трудом, но вынес истины типа: «Напряженность силового поля падает обратно пропорционально кубу расстояния» (почему обратно? почему кубу – пропорция она и есть пропорция, туда хоть куб, хоть порядок закладывается без специальных уточнений?), «Над столом парил конус углей, в который гости клали ломтики сырого не то мяса, не то моллюсков; угли шипели, из шара стекал пьянящий ароматный сок» (какой шар, откуда?) или «После того, как действие препарата прекратится, высшая нервная система остается слишком часто пораженной» (то есть проблема в том, что слишком? например, через каждые полтора сантиметра? а если бы через каждые три, было бы проще?).
Ладно, я-то добрый, а вот злые кащениты, ославившие Юлия Латынину стрелками осциллографа, боюсь, пополнят список именных латынинских мемов выражением «непробиваемость траверзов», которым автор блеснула при описании космического корабля.
Зато красоты стиля я вынести не смог – и пару раз даже с рычанием отбрасывал книжку, наткнувшись на очередное «Принц Севир вскарабкался на ноги» или «лысеющие волосы» все того же Севира. Еще там был «мужчина с овсяными хлопьями волос», «просвечивали белые пелены снега», существовал «оскопленный взрывом куст» (страшно представить себе, что росло на нем до взрыва), а «от всей его фигуры исходило довольство и уверенность: довольство хорошей пищи, уверенность дорогого костюма и гладко выбритых щек».
С анатомией у Латыниной всегда были трудности – и она никогда их не боялась, а наоборот, знай наворачивала побольше да побольше портретных или описательных несуразиц с переборами. Успокоил меня только карандаш, которым я принялся обводить наиболее интригующие моменты (типа «шлепая белыми носочками по травке» — надо понимать, это были очень засаленные носочки и очень плотная трава). Обвел, забыл, читаешь дальше. Красота. Вот такая: «Казалось, у него исхудали не только кожа, но и кости. И только глаза его сверкали, как плазменный росчерк растаявшей в космосе боеголовки». Честно скажу, я немного видел растаявших в космосе боеголовок, но могу предположить, что если она уже растаяла, то и росчерк давно распался на ионы, нес па?
И вот тут мы добрались до самого главного. До глаз. Глаза героев всегда играли в творчестве Юлии Латыниной важнейшую роль, сопоставимую с ролью верхней губки у известной княгини. Герои Латыниной всегда делились на второстепенных, очи которых оставались незамеченными автором, и главных – их глаза обязательно удостаивались отдельного философического описания (глаза убийцы, цвета вскипевшего чая и т.д.). В «Нелюди» творческий метод развернут и расширен до предела: текст плотно выложен бисером геройских или негеройских глаз, для специалиста составляющих, видимо, какой-то замысловатый узор. Я неспециалист, потому туповато констатирую следующее.
У ван Эрлика глаза цвета вакуума, того же цвета, что и земля после плазменного удара, глаза убийцы, большие темные, а потом почти сразу внимательные черные, совершенно пустые, наконец, это просто-таки черные боеголовки глаз. Забавно, что Латынина постоянно забывает про куда более оригинальную примету пирата, у которого перебитая осколком бровь «с этого места шла вверх» — старательно придуманная отличительная черта в итоге поминается пару раз – при том, что внешность героя описывается с пугающей регулярностью.
У Трастамары глаза с характерным фиолетовым просверком, цвета стратосферы, чуть раскосые глаза цвета индиго, рентгеновские гляделки (потом уточняется, что это «свои рентгеновские гляделки», а не чужие чьи-нибудь), немигающие фиолетовые глаза, и венец образности: «фиолетовые глаза были теплыми, как жидкий азот».
Венец не может быть один: поэтому у одного из олигархов глаза цвета жидкого азота (а еще теплые, как вакуум, и просто холодные голубые).
У сына Трастамары глаза цвета арморпласта, серые, при этом юношу отличает холодный взгляд спецназовца или преступника.
У одного мальчика глаза сперва ониксовые, потом вдруг угольно-черные.
У принца Севира карие выкаченные глаза, потом почти прозрачные, тут же – маленькие, далее – жесткие карие навыкате (два раза, последний – с нездоровым блеском). Так что «полная мучнистая кожа с распухшими сосисками пальцев совершенно не бросалась в глаза – так тверд и отрешен был взгляд его чуть навыкате карих глаз».
Куда больше повезло адмиралу «с пронзительно-серыми глазами на лысой, как шар, голове». В романе полно инопланетян, но мало кто из них может похвастаться тем, что у него глаза находятся не в голове, а на голове – видимо, непосредственно на макушке. А адмирал, что характерно, человек (хотя, написав это, я что-то засомневался).
Также в романе упоминаются «карие, с нависшими бровями глаза – знаменитые карие глаза потомков Чеслава» (у императора), «глаза такие же пронзительные и спокойные, как глаза Севира» (у инопланетянина), «умные фасеточные глаза» (2 раза, у другого инопланетянина), «бледно-желтые глазки», они же «огромные желтые гляделки», они же «большие овалы глаз» (у третьего инопланетянина, одновременно являющегося первыми двумя – нет-нет, не спрашивайте, все равно не скажу).
В общем, это не вейский цикл, не «Изюбрь» и не Сазан на Кавказе. Это «Нелюдь».
Читайте. Завидуйте. И ждите новую фантастическую книжку Юлии Латыниной.
Лично я уже изнемогаю.

27 thoughts on “«Нелюдь»

  1. Большинство отмеченных вами метафор на самом деле весьма милы, пусть местами несколько корявы. Насчет напряженности Вы и вовсе зря — фраза точная, разве что «падает» не говорят. Обратно пропорционально кубу расстояния изменяется, например, напряженность поля диполя. Если, как я понял, выше прозвучал тщательно отобранный набор придирок, — то в целом текст, видимо, весьма и весьма неплох.

    Так что книжку куплю, спасибо! Хотя после блестящего вейского цикла Латынину забросил: скучно. «Изюбрь» — он, наверное, для тех, в кого не целились. А поиграв по молодости в эти игры, понимаешь: да, тетя, в целом, знает, о чем пишет, пусть больше и понаслышке, но знает… ну и что?

      • Тогда надо смотреть книгу в целом. Насчет «одеревенелости» у Латыниной готов поверить, впрочем, она и в вейском цикле высотами стиля не отличалась. Чертовски умная тетка, но писатель, в общем-то, никакой. Но ее же и не ради стиля читают. Это не Клюев и не Коваль — нельзя сравнивать.
        Да и кто в фантастике отличается высотами стиля? У Лукьяненко, что ли, золото? Да нет, то же самое дерево, пусть чуть погибче и пообтесаннее. Понятно, что если поднять планку до уровня нормальной литературы — у Латыниной нет шансов ее взять, как ни пыжься. Но и цели такой нет.
        Бесит, когда человек не только писать не умеет, но еще и дурак с претензией — но туда же, издается десятками тысяч, причем раскручен и популярен, тем подавая пример толпам тупых графоманов.

    • Еще раз: мне книжка понравилась (когда карандаш взял). Придирки я привел не все: просто выписывать надоело. Понятно, что Латынина живостью реакций распугала и редакторов, и корректоров. Жаль: вычитанный текст, наверное, возмущал бы читателя только тем, чем сама Латынина хотела.

      • Как действующий редактор говорю Вам: ни я, ни корректор стиля туда, где его нет, не добавим. Ляпы, конечно, раздражают. Но у Латыниной вообще дефицит «культуры языка», как мне показалось по Вейскому циклу. Однако ж, я сей цикл прочел не без удовольствия, потому что столь экономически глубокого взгляда на социум больше не встречал нигде. Просто привыкаешь на сотой странице к бездарности языка, как бы бессознательно снижаешь планку…
        А вот Изюбря «ниасилил».

        • По-моему, Латынина достаточно вменяема для того, чтобы согласиться с тем, что ляп это ляп, и исправить его. Вопрос в том, что редакторы этим не заморачиваются, памятуя скандалы с предыдущими книгами, а издателям по фигу.

  2. yesyesyes

    Тема преемника раскрыта в новом измерении.

    А стилистические огрехи у Латыниной были всегда, и никогда меня особо не напрягали. Да, она часто использует слова не в главном словарном значении, идет смещение в сторону более свободного употребления, но при этом смысл полностью сохраняется. А некоторые претензии и вовсе не подстать фантастическому жанру. «Пискнула слетевшая бусина«, — может, у ней в той бусине радиоприемник?

  3. > Лично я уже изнемогаю

    Бинго!
    Несколько раз пытался читать Латынину, но вот ничего (абсолютно) кроме вейского цикла не пошло.

    • У многих авторов это теперь модно: сразу отсекать как бы несвоего читателя, в надежде, что останется только как бы свой, и с ним можно будет по-свойски.
      В «Нелюди» плотность дичи резко падает после 70-й примерно страницы.

  4. Ну как бы я и не собирался, спасибо. Мне вспоминается мадам Хмелевская, которая успешно бросила писать детективы в свое время — а потом с голодухи припомнила о них, и имела оглушительный с ними успех, хоть это и было полнейшее дерьмо по сравнению со старыми вещами…

    • Я у Хмелевской на волне «Покойника» прочитал еще две или три книжки, не поздних-голодных, кстати, и понял, что для меня она останется автором одного замечательного произведения, точка. Латынину я читаю всю, всегда с удовольствием, последние лет пять с карандашом.

      • Строго говоря, у нее ровно пять хороших романов. Если интересно, могу перечислить, «Покойник» да, один из них.

        • Я читал «Убийство в Аллероде» («Все красное»), «Мы все под подозрением» и «Проклятое наследство». Не понравилось.

          • Первые два действительно входят в мою пятерку. Третий — один из последних ее романов первого периода 🙂 явная неудача, когда она собственно и решила пошабашить.

            Я бы добавил Romans wszechcasow («Роман века», афаир) и Krokodyl z kraju Szarloty («Крокодил из страны Каролины», кажется). И это таки золотой фонд и он же железный инвентарь.

          • Попробую как-нибудь вернуться к напечатанному. Спасибо.

  5. Из всей Латыниной только вейский цикл, пожалуй и можно отметить. При этом, «Сто полей» — самая лучшая вещь из Вея. Вот только насчет отсутствия стиля не согласен. У нее есть особенный талант — автора в книге не видно. Ну нет его вообще! Такое чувство, что сюжет разворачивается сам собой. Причем, я бы сказал, что она использует «метод умолчаний», к примеру:
    «Однако у Марбода было несколько дружинников из тех, что во время
    битвы, помимо желания, превращаются в рысей и волков, так что
    прежде чем все успокоились, многие еще получили отметины на
    память, а от некоторых на воде остались лишь пузыри, а потом и
    пузыри пропали.»
    Как бы про оборотней написал, к примеру, Перумов? Лукьяненко? Я уже не говорю об Олдях?
    А у Латыниной:»превращаются в рысей и волков». И — все! Как будто так и должно быть — люди превращаются в рысей и волков.
    Читаешь, и походя отмечаешь кучу мелкх фактиков, которые бы другие писатели рассусоливали на абзацах и страницах.
    А вот такой перл: «Рабочие оделись во все лучшее и повязали волосы желтыми платками, двое мальчишек рассыпали в толпе жареное зерно, и посреди желтого круга плясали ряженые зверями и чиновниками». Тут в одной строчке психология, антропология и история.
    Может быть, я ошибаюсь, и это не стиль, а просто подкованность автора в различных областях.
    А может, она намеренно очистила скнигу от «литературщины». чтобы показать самую суть? По крайней мере. такие книги имеют право на существование.
    «Нелюдь» я почитаю, правда после обсуждения как-то не хоца. Может, правду — исписалась?

    • Не исписалась — это точно. Перестала вычитывать, скорее, и увлеклась небрежничаньем.

    • Каких нафик оборотней? Ни в кого дружинники Марбода не превращались, также как Боян в «Слове», когда «растекался мысью по древу, серым волком по земли, шизым орлом под облакы». Это стилизация. В «Вее» повествование ведется на нескольких языках, каждому из которых соответствует своя манера изложения, система метафор и культурный фон. Это «аломский», «вейский» и «земной» языки. Латынина блестяще ими пользуется — читаю с любого места с огромным наслаждением.
      Лучше «Веи» в фантастике послесоветского периода у нас еще никто ничего не написал.

  6. Книга написана неряшливо — такое впечатление, что после первого набора прямо из Ворда отправлена в издательство, без правки. К сказанному добавлю, что мальчику то восемь лет. то девять, то опять восемь.
    Впрочем, к «обратно пропорционально кубу расстояния» как физик претензий не имею — так действительно говорят.

    • В конце каждой книжки написано: «Публикуется в авторской редакции». Впервые надпись украсила книжку, в рамках подготовки которой к печати Латынина, говорят, обнаружила редакторское вмешательство в текст и сказала издателю: или редакторы, или я. Издатель сделал выбор. Так появились знаменитые «глаза вывалились из оРУБОПит» и «носился как с писаной тРУБОПой».

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *