Владимир Орлов
1972 год, Москва. Тощий бородач Данилов без особого пыла служит в хорошем оркестре, трясется над драгоценным альтом, ждет итальянских гастролей, бродит по пивным автоматам, вечно пролетает мимо химчистки, в которой томятся единственные приличные брюки, вяло и безуспешно отбивается от наскоков бывшей жены, вписывающей его в очереди и примерки, и лишь когда быт достает совсем нестерпимо, вспоминает, что он вообще-то демон на договоре — и отправляется купаться в молниях или резвиться в подземельях Анд. А потом в размеренную жизнь врываются земная любовь, неземная музыка и чертовы интриги.
"Альтиста Данилова" я до сих пор не читал, хотя сюжет знаю года так с 84-го. Именно этот роман нам вкратце и весьма вольно пересказал лагерный вожатый, которого мы спросили, а читал ли он "Мастера и Маргариту". Когда булгаковский текст попал таки мне в руки, я сильно удивился, не обнаружив браслета с переключателем "человек-демон". Про путаницу я догадался сам, и "Альтиста Данилова" купил в букинисте довольно давно, но руки все не доходили (аннотация в совписовском издании 1983 года, кстати, была конспиративной до безумия: "В романе "Альтист Данилов" рассказывается о становлении личности талантливого артиста одного из столичных театров. Обстоятельства складываются так, что Данилов — натура благородная и совестливая — вынужден сделать решительный жизненный выбор"). Наконец дошли.
"Альтист Данилов" — очень крепкий и не очень интересный роман. Он хорош классическим слогом, изощренным психологическим рисунком, но не заставляет переживать за героев ни даже всерьез поверить в их уязвимость. Оголтелый фанат "Хромой судьбы" (вроде меня) вообще может рассматривать роман Орлова как промежуточное звено в цепочке Булгаков-Стругацкие. При этом книга имеет несомненную сатирическую и историческую ценность — как превосходно детализированный портрет советской эпохи в ее высшем и самом сытом проявлении. Огромные мистические куски, посвященные космическим битвам или коловращению героя в слоях демонического мира, придуманы любовно и старательно, но бледнеют и отваливаются на фоне походя схваченной реалистической детали потребительской столицы типа тех же пивных автоматов или стадного инстинкта, заставлявшего московский полусвет выстраиваться в очередь к любому модному музыканту или синему быку, на фоне которых важно засветиться.
Вот в такую бессмысленную сыто-стадную эпоху роман и есть смысл читать.
В общем, угадал я со временем.
Мне в студенческие годы роман понравился, но демонические куски и правда гораздо слабее московских.
У Орлова класс и школа в каждом абзаце, но бесстрастные какие-то.
Мы жили этажом ниже Орловых; моя матушка выведена в романе в качестве одного из второстепенных персонажей.
Ух ты.
С одной стороны — здорово, с другой — неудобно: вот затопит такой сосед, а с ним и ругаться стыдно.
Ух ты.
С одной стороны — здорово, с другой — неудобно: вот затопит такой сосед, а с ним и ругаться стыдно.
Мы жили этажом ниже Орловых; моя матушка выведена в романе в качестве одного из второстепенных персонажей.
У Орлова класс и школа в каждом абзаце, но бесстрастные какие-то.
Мне в студенческие годы роман понравился, но демонические куски и правда гораздо слабее московских.
А мне демонические куски наоборот очень нравились. Такие детализированные глюки — куда там Лему.
Лему такое неинтересно было бы. А Орлов как будто кому-то доказывал, что вот тоже так может.
Вообще, классическая история: серьезный представитель боллитры решает показать песочнице, как надо. Так появляется, например, умная-философская-развесистая фантастика Гора, которую все очень уважают, издают, переводят и не решаются сказать, что читать это физически невозможно. Орлов все-таки дядька поироничней и поживей. Но из меня половину жил вытянул.
Гора действительно читать невозможно, да :)))
А у Лема в «Насморке» много хороших глюков, но «Альтист» в этом смысле богаче.
застенчиво
Я, как человек, которому половина читателей в харю перебором глюков тычет, не буду, с Вашего разрешения, комментировать эту скользкую тему. Хе-хе.
Ваши я еще не читала 🙂
И слава!
И слава!
Ваши я еще не читала 🙂
застенчиво
Я, как человек, которому половина читателей в харю перебором глюков тычет, не буду, с Вашего разрешения, комментировать эту скользкую тему. Хе-хе.
Гора действительно читать невозможно, да :)))
А у Лема в «Насморке» много хороших глюков, но «Альтист» в этом смысле богаче.
Му-му.
Только при чем тут песочница?
Вот расскажу вам, как я написал эпизод, который потом со мной произошел. Отцу сделали операцию. Причем там по жизненным показаниям гарантий не было никаких, и я даже расписался где-то. Меня попросили поболтаться где-нибудь часов пять, в шашлычную сходить, еще там чего-нибудь, чтобы отвлечься. Ну, вроде операция прошла нормально. Еду я из Измайлова в Останкино на трамвае. На Каланчевке пересадка. Стою и думаю: «Вот бы сейчас стакан водки». И тут ко мне подходит человек и, стесняясь, начинает говорить: «Понимаешь, не могу пить один». Наливает мне стакан водки. Я выпиваю и машинально так смотрю на этот стакан. А он мне: «Все, больше вы и не хотели». И привет, я в свой трамвай сел, а он — в другую сторону. А у меня этот эпизод уже в «Альтисте» был написан. Именно так и был написан!
Песочница — это из Слаповского, кажется, заглянувшего как-то к Громову (если не ошибаюсь) на огонек.
Эпизод с водкой хороший и совершенно не натужный, чего я при всем желании не могу сказать про большую часть остального фантмистмассива.
Песочница — это из Слаповского, кажется, заглянувшего как-то к Громову (если не ошибаюсь) на огонек.
Эпизод с водкой хороший и совершенно не натужный, чего я при всем желании не могу сказать про большую часть остального фантмистмассива.
Му-му.
Только при чем тут песочница?
Вот расскажу вам, как я написал эпизод, который потом со мной произошел. Отцу сделали операцию. Причем там по жизненным показаниям гарантий не было никаких, и я даже расписался где-то. Меня попросили поболтаться где-нибудь часов пять, в шашлычную сходить, еще там чего-нибудь, чтобы отвлечься. Ну, вроде операция прошла нормально. Еду я из Измайлова в Останкино на трамвае. На Каланчевке пересадка. Стою и думаю: «Вот бы сейчас стакан водки». И тут ко мне подходит человек и, стесняясь, начинает говорить: «Понимаешь, не могу пить один». Наливает мне стакан водки. Я выпиваю и машинально так смотрю на этот стакан. А он мне: «Все, больше вы и не хотели». И привет, я в свой трамвай сел, а он — в другую сторону. А у меня этот эпизод уже в «Альтисте» был написан. Именно так и был написан!
Лему такое неинтересно было бы. А Орлов как будто кому-то доказывал, что вот тоже так может.
Вообще, классическая история: серьезный представитель боллитры решает показать песочнице, как надо. Так появляется, например, умная-философская-развесистая фантастика Гора, которую все очень уважают, издают, переводят и не решаются сказать, что читать это физически невозможно. Орлов все-таки дядька поироничней и поживей. Но из меня половину жил вытянул.
А мне демонические куски наоборот очень нравились. Такие детализированные глюки — куда там Лему.
🙂 если отрезать от «Альтиста» все то, что вам не понравилось, получится «Аптекарь». вот уж где тема пивных автоматов и Москвы раскрыта полностью. а как там мясники рубли рубили — ух:)
Правда, мне «Апеткарь» показался излишне затянутым…
Понял, спасибо. Пока воздержусь — а там посмотрим. Мясо мы любим, если правильное, конечно.
Что касается затянутости — после «Альтиста» как-то и неудивительно.
есть еще третья часть, шеврикука. но я пока тоже воздерживаюсь:) пытаюсь «аптекаря» переварить.
мясо там сбоку, хотя и говядина упомянута, и баранина. эх, не удержусь:)
«
Михаил Никифорович в годы юности попадал и в помощники экскаваторщика. Помнил, как большие мастера на спор поднимали ковшами карманные часы, среди прочих и женские. У мясников были свои нравы. Рубль у них полагалось разнести топором так, чтобы ни один клочок государственной бумаги не вмялся в раздробленную, шершавую, чуть ли не клыкастую поверхность колоды. И не приклеился к ней. Хирург Шполянов на глазах Михаила Никифоровича дважды махал топором и дважды, к удовольствию мясников, вминал раскрошенный рубль в колоду. «Это вам, доктор, – радовался Росинант, – не людей потрошить!» Шполянов, и сам по себе, видно, застенчивый, улыбался виновато, говорил, что устал за праздники, дежурил оба дня в клинике, вчера сидел в реанимации с больной до двенадцати ночи. Объяснения его серьезными не посчитали. «Давайте я, – сказал Дробный, – мой черед». Однако явился подсобник, очередь требовала мясо. «Ну ладно, сейчас», – сказал Дробный.
«
так через 8 лет после «Данилова» вышел «Аптекарь»..
Как было принято писать в девачковых особых тетрадках, «припев тот-же». В смысле, ориджинал стронг стайл детектед. Точно воздержусь покамест.
Но смачно, кто спорит.
Как было принято писать в девачковых особых тетрадках, «припев тот-же». В смысле, ориджинал стронг стайл детектед. Точно воздержусь покамест.
Но смачно, кто спорит.
есть еще третья часть, шеврикука. но я пока тоже воздерживаюсь:) пытаюсь «аптекаря» переварить.
мясо там сбоку, хотя и говядина упомянута, и баранина. эх, не удержусь:)
«
Михаил Никифорович в годы юности попадал и в помощники экскаваторщика. Помнил, как большие мастера на спор поднимали ковшами карманные часы, среди прочих и женские. У мясников были свои нравы. Рубль у них полагалось разнести топором так, чтобы ни один клочок государственной бумаги не вмялся в раздробленную, шершавую, чуть ли не клыкастую поверхность колоды. И не приклеился к ней. Хирург Шполянов на глазах Михаила Никифоровича дважды махал топором и дважды, к удовольствию мясников, вминал раскрошенный рубль в колоду. «Это вам, доктор, – радовался Росинант, – не людей потрошить!» Шполянов, и сам по себе, видно, застенчивый, улыбался виновато, говорил, что устал за праздники, дежурил оба дня в клинике, вчера сидел в реанимации с больной до двенадцати ночи. Объяснения его серьезными не посчитали. «Давайте я, – сказал Дробный, – мой черед». Однако явился подсобник, очередь требовала мясо. «Ну ладно, сейчас», – сказал Дробный.
«
так через 8 лет после «Данилова» вышел «Аптекарь»..
Понял, спасибо. Пока воздержусь — а там посмотрим. Мясо мы любим, если правильное, конечно.
Что касается затянутости — после «Альтиста» как-то и неудивительно.
🙂 если отрезать от «Альтиста» все то, что вам не понравилось, получится «Аптекарь». вот уж где тема пивных автоматов и Москвы раскрыта полностью. а как там мясники рубли рубили — ух:)
Правда, мне «Апеткарь» показался излишне затянутым…
как-то так получилось, что реалистические романы Орлова читал. а вся фантастика — Альтист, Аптекарь, Шеврикука — застряла.
оголтелый фанат «Хромой судьбы» — хорошо сказал. сам такой. лучшее средство от любой депрессии.
Ну и правильно, пожалуй.
«Хромая судьба», что характерно, сразу понравилась — хотя читана в возрасте, когда такие вещи должны, скорее, раздражать (ну вот «Град обреченный» тогда скорее раздражал, чес-гря).
Ну и правильно, пожалуй.
«Хромая судьба», что характерно, сразу понравилась — хотя читана в возрасте, когда такие вещи должны, скорее, раздражать (ну вот «Град обреченный» тогда скорее раздражал, чес-гря).
как-то так получилось, что реалистические романы Орлова читал. а вся фантастика — Альтист, Аптекарь, Шеврикука — застряла.
оголтелый фанат «Хромой судьбы» — хорошо сказал. сам такой. лучшее средство от любой депрессии.
«очень крепкий и не очень интересный роман».
Я бы даже сказал, что не совсем роман.
Но и этого, сказанного, хватает.
Отчего же.
«В новой европейской литературе под этим термином поднимается обычно какая либо воображаемая история, возбуждающая интерес в читателе изображением страстей, живописью нравов или же увлекательностью приключений, развернутых всегда в широкую и цельную картину.»
Бинго, я бы сказал, несмотря на гипертрофированность в данном случае термина «возбуждающая».
Отчего же.
«В новой европейской литературе под этим термином поднимается обычно какая либо воображаемая история, возбуждающая интерес в читателе изображением страстей, живописью нравов или же увлекательностью приключений, развернутых всегда в широкую и цельную картину.»
Бинго, я бы сказал, несмотря на гипертрофированность в данном случае термина «возбуждающая».
«очень крепкий и не очень интересный роман».
Я бы даже сказал, что не совсем роман.
Но и этого, сказанного, хватает.
На момент публикации в «Новом Мире» роман был интересен «одними местами». Через 30 лет — совершенно «другими»…
Следует обратить внимание нынешней молодёжи на то, что «Дантист Алилов» 🙂 интересен и ценен ныне ещё и как образчик «советского Эзопова языка»…
Практически забыв уже «Арго Прокуренных Кухонь», получил истинное удовольствие от перечитывания романа через много лет. Парадокс, но факт — и «сленг» и «метафорическая палитра», и «ассоциативная подача материала» не забылись за столько лет.
Так что, как ни вращай, а роман-то знаковый.
Собственно, сие было понятно и при первом прочтении, а уж через четверть века (с гаком) стало просто очевидно.
З.Ы. Как жаль, что даже лучшие из нынешнего поколения молодёжи не смогут понять подавляющего большинства намёков. Не потому, что «тупые». А потому, что никогда не видели того, «на что намекается».