«Шәһәр. Нокта. Брежнев»

28 декабря 2020.
Это было грандиозно и великолепно.
Премьера четырехчасового спектакля «Шәһәр. Нокта. Брежнев» (по роману «Город Брежнев») на сцене Набережночелнинского государственного татарского драматического театра.

Фото Рамиса Назмиева

За костыли не отвечаю

С подачи юных коллег принялся вспоминать игры детства.
Помнится следующее.

I. С подручными средствами

1. Пробки.
Пластмассовые пробки от различных флаконов и бутыльков ранжируются по величине и крутости (король, султан, дамка, как пешки назывались, не помню — говорят, пустышки, я не уверен). Пробка зажимается между ступнями, выпускается в прыжке и летит в сторону пробки соперника. Попал — забираешь чужую пробку, не попал — ход переходит к сопернику.
Пробками можно меняться (по твердому курсу).

2. Банки (палки).
Смесь лапты и «городков» с элементами кендо.
Расчерчивается пять, что ли, линий (уровни солдат, сержант, лейтенант и т.д.), игроки с битами (как правило, из обрезанных хоккейных клюшек) наперевес выстраиваются на самой дальней, солдатской линии. Ведущий, тоже с палкой, пасется возле банки — мишени, в роли которой обычно выступал пол-литровый цилиндрический флакон из-под шампуня. Игроки по очереди швыряют биты. Задача игрока — сбить банку, добежать до палки, отлетающей фиг знает куда, схватить ее и вернуться на поле неосаленным. За это он переходит на следующую линию. Задача ведущего — поставить банку на место и осалить игрока, коснувшись палкой руки-ноги-туловища. Осаленный игрок занимает место ведущего. Касание палкой палки осаливанием не считалось, что позволяло игрокам отступать, фехтуя.
Травмоопасность игры дополнительно повышалась воплем «За костыли не отвечаю!» – если игроки успевали рявкнуть это в начале игры, они могли швырять биты хоть в ноги ведущему – тому оставалось только подпрыгивать или отбивать летящую биту своей. Если ведущий успевал проорать «За костыли отвечаете», целиться приходилось тщательнее – если бита задевала ведущего, бросавший занимал его место.

3. Марки (спичечные этикетки)
Тут все просто: играют два человека, у каждого, допустим, по 10 почтовых марок (спичечных этикеток, фантиков) одинаковой ценности. Игроки по очереди хлопают по марке ладошкой, сложенной ковшиком. У кого марка больше раз перевернется с аверса на реверс, тот ее и забирает.

4. Плитки.
Игра ведется мелкими керамическими плитками (сторона полтора см примерно), голубыми, белыми и бирюзовыми (самыми ценными), которыми в Набережных Челнах обделывались 9-этажки. Правила почти не помню, но вроде бы два этапа – закидывание плитки в лунку и расшибание плиткой столбика из таких же плиток. Если я правильно понимаю, абсолютный аналог игр с монетками эпохи 30-50-х (мы почему-то в жизни в монетки не играли).
В Свердловске вместо плиток использовались пуговки.

5. Ножички
Смутно помню только два варианта.
А) Кажется, называется «Земля» (сейчас бы назвали «Приватизация» или «Распил отката»). Игрок, стоя в начерченном лезвием круге, метает полностью раскрытый перочинный нож почти под ноги. Если нож втыкается, надо, не меняя наклона лезвия, чертить внутри круга линию, пытаясь захватить наибольший сегмент, за пределы которого заступать нельзя. Второй игрок может отчекрыживать от твоего сегмента сектора и куски в свою пользу. На последней стадии играть приходится стоя на одном носочке. Кто упал или коснулся ногой чужой земли, тот проиграл.

Б) Кажется, называется «Кораблики» (не уверен). Сложенный до половины перочинный нож втыкается в землю, игрок подбрасывает его, поддевая за кончик рукоятки. Если ножик, перекувыркнувшись, оказывается в той же позиции, дается одно количество очков (все позиции назывались по-военно-морскому: эсминец, линкор и т.д.), если встает на спинку, лезвием вверх – другое, если застревает черенком параллельно земле – третье.

II. Игры с мячом
1. Штандарт.
Ведущий, приговаривая «штандер-штандер-штандарт» бьет мечом о землю, последний раз особенно сильно, пока мяч на отскоке летит в зенит, народ разбегается, после этого ведущий хватает мяч и пытается осалить игроков.

2. Вышибалы
Ну, это все знают.

3. Хали-хало.
Ваще бабская игра.

4. Квадрат
Тоже, наверное, все знают: квадрат, поделенный на четыре квадрата (удобнее всего играть на крупных бетонных плитах), в каждом – игрок, задача – чтобы мяч улетел прочь не от тебя или твоей зоны, а от соперника.

III. Подвижные игры
Стандартный городской набор: догонялки, прятки, магнитик, «выше ноги от земли», «жопу к стенке», очень редко «казаки-разбойники».

IV. Настольные игры
«Чапаевцы» — перещелкивание шашками на выбывание. Особенно сложный вариант реализуется на доске с металлической окантовкой – шашки или не вылетают вообще, или вылетают по сложной траектории, часто в лоб игроку. Очень познавательно.

Дикий у нас все-таки досуг был.
Вспоминаю дальше.

Гнусная сволочь из Набережных Челнов

Владимир Богомяков, завкафедрой политологии Тюменского университета и большой поэт, прислал мне свою замечательную книжку про региональную идентичность. И я немедленно ее, собственную региональную идентичность, обрел — благодаря приведенной в книжке и не знамой ранее цитате из публициста Дмитрия Ольшанского.
Цитата гениальна и всепобеждающа:
«А где зло? Где мерзость?
А зло и мерзость — В РУССКИХ ПРОВИНЦИАЛЬНЫХ КАРЬЕРИСТАХ, ПРИЕЗЖАЮЩИХ ЗАВОЕВЫВАТЬ МОСКВУ.
Вот это — мразь настоящая, их бы я гнал за 101 километр без права возвращения.
Кавказец приезжает в Москву и жарит шашлык. Спасибо ему от меня, москвича в пятом-шестом поколении. Вьетнамец приезжает в Москву и торгует куртками. Опять-таки, очень хорошо.
А всякая гнусная сволочь из Набережных Челнов и прочего Скотопригоньевска что делает?
Она приезжает в Москву с «амбициями» и «предприимчивостью» (самые чудовищные качества), идет по головам, буквально идет по трупам и, в конце концов, садится в кресло генпродюсера на ТВ, программного директора на радио, главного редактора в газету и журнал, главного «технолога» на выборах, хозяина издательства и прочее и прочее и прочее — и немедленно начинает, пользуясь своей властью и гопницким напором, НАВЯЗЫВАТЬ СВОЕ УЕБИЩНЫЕ ПРОВИНЦИАЛЬНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О МИРЕ осмысленным людям, у которых нет звериного инстинкта и звериных же хватательных рефлексов и которые вынуждены подчиняться этой хищной швали.
Вот эти провинциальные русские «делатели карьеры», эти загребущие и невероятно примитивные сэлф мэйд мэны — вот это враги, враги настоящие.»
(цитата из ныне замороженного ЖЖ Ольшанского).

Я, честно говоря, не знаю ни одного московского медиаработника, происходящего из прочего Скотопригоньевска. Из Набережных Челнов знаю двоих — себя, ничтожного, и радистку Ольгу Шелест (не лично). Она, очевидно, в очерченные Ольшанским рамки гнусной сволочи не подпадает. Я не русский и не карьерист вроде, но против метода исключения не попрешь.
Ну, хоть какая-то определенность.