Из дискуссии на "Фантлабе":
— Эх, не застали вы времена советские. Когда на витрине стояла БиблиотекаПриключений, а купить ее было нельзя — только по талонам подписным.
Вот это — НЕЛЬЗЯ КУПИТЬ.
А нынче — фигня.
— А оформить подписку было проблематично?
— Невозможно
— А не скажите почему? То есть кто мог,а кто не мог оформить подписку?
http://fantlab.ru/forum/forum15page1/topic2424page386
Выросли люди — большие, умные и все такое, — которые вообще не представляют, о чем речь.
И как, оказывается, непросто объяснять примитивные, казалось бы, обстоятельства.
Забавно.
Вот представьте себе, что выросши при огромном количестве подписных изданий дома, я тоже плохо помню (а мне 43 года), как мама доставала подписку — то ли местком/профком, то ли как еще оформлялась подписка. Уже не помню.
Еще была подписка через магазин, но надо было стоять в очереди, вести запись, переклички устраивать. Я помню!
Вот, судя по тому, что мама иногда прибегала в совершенно неурочное время с сияющим лицом и подпиской, да и еще по ряду признаков, мне припоминается, что именно очереди она в основном и стояла.
С другой стороны, ни на фантастику, ни на приключения, ни на детективы мы и не претендовали особо. С классикой и энциклопедиями было все-таки попроще.
Фенимор Купер, Марк Твен, Джек Лондон… Ну, а фантастики в подписках тогда просто не было. Библиотека приключений с пальмами продавалсь разрозненными книгами.
Только в отделе целевого обмена видел. В прямой продаже — ни разу (в деревне только один раз, несчастные «Сорок пять» Дюма, которые зачем-то переиздавали каждые полгода).
Ох как я вокруг этих витрин обменных ходил, сколько слюны наронял.
При том, что собрания доставать удавалось — последний 20-томник «Библиотеки приключений», межиздательскую «Библиотеку фантастики». А Стругацких тупо не было до 86-го. И Крапивина читал главным образом в журналах — ну и у пацанов выменивал на все подряд.
«несчастные «Сорок пять» Дюма»
Вот с тех пор «Сорок пять» у меня — любимый :-))) Самый живой.
Я в итоге прочитал и расперся. А когда дошел до первых частей, был потрясен бесстыдством автора, аккуратно повторившего ходы из Марго с Монсоро.
Не туда откомментировал. Не, ДЛ достался от родственников московских, МТ не было никогда, ФК был еще 50-х годов. Чехов голубой 18-томный, «Детская энциклопедия», десятитомный красненький Пушкин, почему-то Теккерей и Ромен Роллан, Байрон трехтомный и т.п.
Ща в пандан отдельную историю напишу. Стыдную.
Я такое только в Казани застал, это уже конец 80-х. Только не подписка, а просто в 12.00 выкидывали французский детектив, Буссенара и в нагрузку какую-то муть из профписов, и стояла очередь — с 8, естественно.
У меня папа более-менее начальник был. Каждый месяц ездил на поклон к директору книжного. Приезжал с полным дипломатом книг, я танцевал.
Время от времени приходилось выбирать: есть собрание сочинений Беляева или Семенова, обоих не дадут, кого берем? Беляева, кричал я. Родители скрипели зубами и соглашались.
Я тоже только что с Фантлаба с этой записи :-)))
Я такой старый, сказал Брус Виллис и заплакал.
В академических институтах подписки «выделялись» на отдел. А далее у кого как — где активисты сами делили тишком «под одеялом», а где честно разыгрывали среди всех сотрудников (ну как в конце фильма «Гараж») — тянули из шапки жребии 🙂
В процитированном обсуждении замечательная реплика в ответ на рассказ про очередь с 3 утра: «Москва, да?»
Даже мои Челны с сугубо монопольными поставками были раем по сравнению с небольшими городками. А вот деревням, как я понимаю, везло больше. Многие книголюбы спецом по райпотребкооперации рейды проводили, чтобы книги скупать. Деревни-то татарские-марийские-чувашские, кому там больно все эти Дюмы-Гюги нужны, если народ по-русски не читает.
В деревнях и на Урале, и в Подмосковье можно было купить очень много чего. А ребята рассказывают, как покупали на Западной Украине и в Казахстане.
Ну я-то жил тоже не в Москве тогда, в Боярке — да, конечно, Киев рядом, но все же все же…
И у нас рейды были — в Молдавию, там и издавали многое (Штиинца, да да) и продавалось боле-мене. Ну в конце концов можно было и на украинском почитать, всякого добра на мове было много, лежало в магазинах относительно свободно :-).
Что кагбе объясняет (помимо прочего), почему на Украине фантасты потрепыхались подольше отечественных.
Мне, кстати, до сих пор интересно, где Штиинца и Азернешр брали бумагу? Невероятная же совершенно хрень, 50 оттенков желто-серого, буква физически пропечататься не могла. Про переплет и склейку я вообще молчу.
И нифтяк, книги только так уходили — если до России добирались.
Похоже что как-то химичили с мобзапасами — бумага там складировалсь годами (разного выпуска и качества, а также времени залежалости), вот и тянули из разных складов: там рулон, там два, а тут опять один и т.д. Соответственно все получались вразнобой.
У Лазарчука в «Кесаревне» отличный образ на этом построен. В этом смысле издевательство над читателями окупилось.
Да я думаю и тогда молдавские сытины тоже не оставались внакладе.
Не, я буквально вот это имел в виду:
«Лет пять назад мама Еванфия (мама Еванфия, упрямо повторила Саня, кому-то что-то доказывая) купила «Королеву Марго», изданную каким-то кооперативом и отпечатанную где-то в Средней Азии. Мало того, что бумага была разноцветная, так и разные страницы были набраны разными шрифтами. Поглощённая чтением, Саня не сразу это поняла, а лишь отмечала непонятные сбои восприятия. Что-то подобное было и с этими переходами – вдруг понимаешь, что у фона другой цвет, у воздуха другой запах…»
Да! Меня когда занесло в Молдавию — я обалдела просто. Двухтомники, трёхтомники, толстые кишинёвские «кирпичи» в картонном переплёте: Лем, Фицджеральд, не помню кто ещё, глаза разбегались.
А на Украине, я слышала, ещё много читали по-польски: языки похожи, а в Польше тогда издавали то, чего не было у нас. Ну, мне Хмелевскую упоминали как яркое впечатление юности, но серьёзной литературы тоже, говорят, много было.
По польски в основном модные журналы читали/выписывали. Женская половина ессно 🙂
Я и в Сибири по-польски читал. Хмелевская, кстати, достаточно серьезный автор, если брать пятерку лучших романов, а они все вышли в середине семидесятых.
Ага. У меня отец так вытянул на кафедре жребий на «Мифы народов мира» под редакцией Мелетинского и Топорова. Самое первое роскошное издание, печатавшееся в Финляндии с цветным супером и полноцветными иллюстрациями.
Да, роскошное издание — по тем временам мечта! А нынче покупка ее — это просто обыденная сбыча мечт :-).
Хе. Там я про убыра и прочитал впервые. Был впечатлен.
а у меня мама с папой познакомились в очереди на с/с Достоевского.
Классный вариант.
Мы тут сидим кино «4:0 в пользу Танечки» вспоминаем. Ерундовое, но миленькое — и тема очереди в книжный там раскрыта.
Большие, умные, наивные, ленивые и нелюбопытные — типичные сетевые жители.
Всё куда хуже, к сожалению. Просто процыцырую.
«Нет ничего хуже чем «простота», чем инфантильная наивность…
«Я не знал…», «мне казалось…», «я думал…» Чем думал, что казалось, что вообще знаешь?
И живут – бараньим стадом, принимая за собственные мысли подобранные на каких-то помойках трехкопеечные представления, убогие клише. Милые, простенькие, управляемые, предсказуемые, бессмысленные, мутные, страшные…»
Так вот — всё так. До мелочей.
А я Зафара толком и не знал, увы.
Re: Ответ на ваш комментарий к записи «Пусть едят пирожн
Ну… я внезапно обнаружил, что тут, в жежешке, был знаком с ним аж девять лет. Так, болтали на разные темы — не сказать, что сильно часто, но регулярно. И как-то ни разу не было повода спорить или вовсе разосраться, ибо взгляды на жизнь и на людей во многом совпадали. Зафар не был мизантропом и циником в классическом смысле. Он не любил людей _за недостаток человечности_. И для себя не делал исключения. Он мог бы состояться как писатель — но, увы, не состоялся. Всячески сам этому противился.
«Со всех сторон подзуживают: стань, Зафар, писателем. Литератором, на хуй. Как, епта, Ленин.
Напиши книгу невъебенную, чтобы все затащились.
И мы тебя, Зафар, совсем съедим.
Щаз».
Ну а вот это, как по мне, так и вообще — в вечность:
«В этой ёбаной жизни есть, наверное, только одна вещь, которой имеет смысл учиться: отличать правду от лжи.
А если вдруг выучишься, главное дело – не стать чудовищем».
Вот и не стал чудовищем. Предпочёл умереть, но умереть человеком.
А в чем вообще проблема-то была?
За 15 брежневских рублей доехал в плацкарте до Москвы.
Вышел на книжный рынок.
Купил по 10-20 рублей любую практически книгу.
Всё как сейчас практически.
Ну, минус ридеры, конечно.
Ну, во-первых, совсем не любую.
Во-вторых, я в брежневские времена был детсадовец и младший школьник, а родители — обремененные семьей совслужащие. Я с ба-альшим трудом представляю себе, как кто-нибудь из нас вдруг вышибает из своей жизни два дня и четверть зарплаты ради какой бы то ни было книги.
Я понимаю, что для кого-то этот ход был вполне стандартным, но к распространенным его отнести не могу.
==как кто-нибудь из нас вдруг вышибает из своей жизни два дня и четверть зарплаты ради какой бы то ни было книги.
Вот я и говорю — всё совсем как сейчас.
>любую практически книгу.
Не практически и не любую. Жана Рэя тогда не переводили вообще, например. Его и сейчас-то не особо, но пара книжек всё-таки выходила в нулевых, а тогда максимум, что было — пара рассказов в захарченковском «ТМ». Эдварда Дансени не переводили, за исключением единственного рассказа «Средство доктора Кейбера».
Ремизова не издавали, Замятина не издавали, хотя кроме крамольного по тем временам романа «Мы» у него много чего интересного было — но сказано «низзя» — значит низзя. Зато соцреализьма — вот того таки да, навалом. Это всегда пожалуйста. Наверное, и сейчас в провинциальных библиотеках можно найти такие книжечки в девственном состоянии — ни одна рука не открывала, ни одна муха любовь не имела. Собственно, сам видел такие опусы Шарафа Рашидова в отличном состоянии — посему это не голословное утверждение.
Букинистические довоенные издания — это вообще отдельный разговор. И отдельные денежки.
Ну так я и говорю — совсем как сейчас.
Барри Малзберга не издают, от слова «совсем», Вонду Макинтайр тоже. Да что! Самого! Самого! Р.! А.! Лафферти! издали тиражом 40 — сорок! — экземпляров буквально вчера и за счет переводчика. Да я лично в семидесятых годах Стругацких больше экземпляров на АЦПУ распечатал.
А Замятин лежит везде совсем как Рашидов — ни одна муха…
(Кстати, вы заметили, что мы с вашей легкой руки сильно съехали с темы?)
Re: Ответ на ваш комментарий к записи «Пусть едят пирожн
Не переводят также Роберта Чемберса и Мэтью Шила. И Фитц-Джеймса О’Брайена. Типа, раз эти писатели малоизвестны в России, то нечего их и переводить — видимо, «логика» издателей именно такая.
То есть мотивация иная, не идеологическая, как при СССР, скорее коммерческая, а суть — суть та самая, прежняя. Граничащая с издевательством.
Оба хуже (с).
Re: Ответ на ваш комментарий к записи «Пусть едят пирожн
Да, причём нынешняя мотивация даже подлее той, старой, маразматической. В принципе, умелая пиар-кампания (и совсем необязательно дорогая) — и станет известным даже самый неизвестный автор. Ну, относительно. Но хотя бы на уровне тиражика в пару тыщ книг — и то хорошо! Как это было, например с пресловутой «коллекцией Гарфанг». И если о том же Жане Рэе я знал и до того, как купил книгу, то вот «Дагиды» Томаса Оуэна взял уже сугубо потому, что она в этой же коллекции, и потому, что её переводил всё тот же Евгений Головин, и он же её умело отрекламировал. Но для такого ведь надо ШЕВЕЛИТЬСЯ, голову напрягать и вообще. Словом, делать всё то, что у нас делать не любят. Причём слухи об издании «Короля в жёлтом» до меня доходили не раз — как и то, что перевод УЖЕ существует, и планировали издавать книгу в Е-бурге. Но… прошло уже лет двадцать, а воз и ныне там.
Больше тем хороших и разных.
Не скажите им, почему. В наше время как-то любители чтения были в среднем пограмотнее, нэ?
Врят-ли (с)
У них было меньше возможностей блеснуть.
Дим, я в 1988-89 в отделе писем работал. Лучше не было, заверяю.