(Запись в фб от 8 мая 2021)
Публицисты, рассуждающие о последнем советском десятилетии, регулярно упоминают о том, как генсек Андропов то ли на выступлении перед ЦК, то ли в совсем узком кругу горько посетовал: «Мы не знаем общества, в котором живем» — и это, мол, стало сенсацией мирового масштаба и сигналом к подготовке реформ, перестройки и прочих радостей.
Долгое время я относил эту цитату в ту же кучку, из которой Бисмарк указывает на необходимость ампутировать Украину и привить России чуждые ценности, Черчилль хвалит Сталина с сохой, Тэтчер желает сократить население СССР до 15 млн человек, а Олбрайт оспаривает принадлежность Сибири России. В 1983-м я, бедненький, уже был политинформатором, но особых сенсаций в связи с какими бы то ни было выступлениями Андропова не помню (кроме, может, его письма Саманте Смит). К тому же «горькое признание» совсем не вписывалось в рисунок поведения генсека, а свидетели путались в показаниях о том где, когда и кому Андропов это сказал.
Серьезные источники указывали, что слова «Если говорить откровенно, мы еще до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем и трудимся» Андропов произнес на пленуме ЦК КПСС 15 июня 1983 года. Но этого не было — см. двухстраничный оригинал выступления, хранящийся в Федеральном архивном агентстве и не содержащий ни намека на «мы не изучили».
Фейк, убедился я — и ошибся.
Июньский (1983) пленум был двухдневным, основную речь произносил бедолага Черненко, а Андропов должен был закрывать мероприятие. Очевидно, он сразу согласовал для публикации два варианта речи — 20-страничный, которую физически прочитать был не в состоянии, и куцый двухстраничный, из которого в итоге пропустил почти четверть.
Абзац про «мы не изучили в должной мере» входил в полный вариант, который был напечатан во всех советских газетах, а потом и в сборнике статей и речей Андропова «Ленинизм — неисчерпаемый источник революционной энергии и творчества масс», но до поры оставался никем не замеченным.
Потому что в полном варианте воспринимался ровно так, как и было задумано — в абсолютно традиционном контексте «мы живем в новых условиях развитого социализма, которые надо изучить и приспособить к ним базис и надстройку, попутно подогнав их под марксистскую догму»: «Стратегия партии в совершенствовании развитого социализма должна опираться на прочный марксистско-ленинский теоретический фундамент. Между тем, если говорить откровенно, мы еще до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно экономические.»
В этом виде тезис мало чем отличается от пункта программной и еще более зубодробительной статьи «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства», которая писалась еще для Брежнева, а после его кончины была быстренько переделана под нового генсека и вышла в журнале «Коммунист» весной 1983 года: «Нам надо трезво представлять, где мы находимся. Забегать вперед — значит выдвигать неосуществимые задачи; останавливаться только на достигнутом — значит не использовать все то, чем мы располагаем. Видеть наше общество в реальной динамике, со всеми его возможностями и нуждами — вот что сейчас требуется».
По данным Леонида Млечина, строчку «Нам надо понять, в каком обществе мы живем» в статью вписал бывший помощник Суслова Борис Владимиров, но ее выловили и разжевали, — а через несколько месяцев в речи для пленума трюк повторил один из руководителей международного отдела ЦК Вадим Загладин.
В любом случае, делать из этой фразы выводы про горькое понимание Андропова можно с тем же успехом, как рассуждать о либерализме Сталина в речи на предвыборном собрании избирателей Сталинского избирательного округа города Москвы 11 декабря 1937 года.
Ну и отдельная красота, конечно, ждет в следующим за горьким признанием абзаце, который: «в Программе неплохо сказано о значении литературы и искусства» — ну и, стало быть, о непримиримости к идейно чуждым и профессионально слабым произведениям.
Севшая в марте 1983 года Ирина Ратушинская рассказывала: «Я писала стихи (да и сейчас пишу), которые не имели политической окраски. Я считаю, что политика – слишком низкая и грязная тема для поэзии. Я писала про Бога и Родину. И пять моих стихотворений – это пункт моего обвинения. Остальное – хранение самиздата. Меня посадили на семь лет строгого режима плюс пять лет ссылки за стихи. Почему дали такой срок? Дело в том, что меня судили уже в андроповское время. Арестовали еще при Брежневе, но Брежнев был тогда старенький, и реально, конечно, правил уже тот, кто пришел за ним. Были спущены разнарядки по республикам, сколько народу посадить по политическим статьям для устрашения.»
Тогда же, напомню, начали громить смирных любителей фантастики и рок-музыки. Романова и Арутюнова из группы «Воскресение» арестовали через месяц после исторического пленума, Летова закрыли в дурку через два года.
Мы начали изучать в должной мере общество, в котором живем и трудимся, полностью раскрывая присущие ему закономерности.
И чтобы два раза не вставать, укажу, что данные массового бессознательного, публицистики и Википедии о том, что перестройка началась в 1985-м, едва Горбачев пришел к власти, совершенно некорректны. Он полтора года был генсек как генсек, только пятно замазывали.
Начал он с «ускорения» — а это еще брежневско-андроповская мулька, интенсификация производства и рост производительности труда одним словом. Весна-лето 86-го прошли под трындеж о радикальной экономической реформе. А гласность-перестройка — это уже конец 86-го.
Термин насаждался, конечно, гораздо раньше — но не приживался до лета 1986 года.
«Товарищи! Решение новых задач в экономике невозможно без глубокой перестройки хозяйственного механизма, создания целостной, эффективной и гибкой системы управления, позволяющей полнее реализовать возможности социализма. (…) Центральный Комитет КПСС, его Политбюро определили основные направления
перестройки хозяйственного механизма.»
(из политического доклада Горбачева 27-му съезду, февраль 1986, «перестройка» и «перестраиваться» упоминается 32 раза)
Впрочем, были и более ранние заходы.
«Это значит, что перед нами стоит задача перестройки всей технической базы народного хозяйства. (…) Надо иметь в виду, во-вторых, то обстоятельство, что реконструкция народного хозяйства не ограничивается у нас перестройкой его технической базы, а, наоборот, требует вместе с тем перестройки социально-экономических отношений.»
(из политического отчета Сталина 16-му съезду ВКП(б), июнь 1930, «перестройка» и «перестраиваться» упоминается 13 раз)
