Павел Калмыков
Сперва цитата.
«К Рогатке Мотя питал самые сыновние чувства, любил спать в коляске и самые вкусные косточки прятал там же, под сиденьем. Как деду куда ехать — Матвей тут как тут, суетится, скачет козленком, занимает место второго пилота. Дед ему и шлем вырезал из пластмассового мячика, с отверстиями для ушей. Думали, пес надевать не захочет. Плохо думали. Сам приносил и просил, чтобы застегнули.
Едет, бывало, по городу, передними лапами на борт коляски опершись. Гордый. Шерсть от ветра напробор. Морда под шлемом на Гитлера смахивает. И как обгоняют какую-нибудь пешую собаку, Мотя бросает ей презрительное «Гаф!»
Раз поругался дед Валентин с батей Виктором. Злой, взнуздал Рогатку — сгонять за папиросами. Мотя с каской в зубах был наготове.
— Пошёл вон! — рявкнул дед и добавил еще несколько плохих слов о любви и анатомии.
Пес не поверил ушам. Может, просто такая шутка и сейчас его позовут? Нет… Мотя притащился в сени и убрякался на подстилку в тяжелой обиде. Зря Вадим пытался утешить его щами с косточкой — и не понюхал. Вернулся дед — Мотя не встречал. Лежал тряпкой, хвост вытянулся безжизненно, и только глаза влажно помаргивали.»
Теперь пояснения. Рогатка — это мотоцикл с коляской, Мотя — обнаруженный в коляске кутенок Матвей (к данному моменту возмужавший), дед Валентин с батей Виктором — эпизодические родственники одного из главных героев шебутной, веселой, умной и неопубликованной пока повести Павла Калмыкова.
Калмыков прославился в 1991 году, когда в журнале «Уральский следопыт» вышла его сказка «Школа мудрых правителей». Она тоже была веселой, шебутной и умной, и здорово эта история (про планету Бланеду, на которой буянили разудалые короли, шуты и генералы с именами типа Зереша и Бажа) выделялась на тогдашнем мрачном фоне. Автора заметили — наряду с Алексеем Ивановым, дебютировавшим в соседнем номере «Следопыта» «Охотой на «Большую медведицу»». Оно и понятно: благодаря гениальному редактору НФ-отдела Виталию Бугрову свердловский «Следопыт» лет на 10 стал самым главным советским журналом, печатавшим фантастику. Для начинающих фантастов публикация в «Следопыте» была «Оскаром» и путевкой в долгую счастливую жизнь. В то же примерно время в журнале случился всесоюзный дебют Сергея Лукьяненко и Владимира «Вохи» Васильева. Но им удалось опубликовать полустраничные рассказики. А Иванов с Калмыковым отметились крупными повестями. С картинками.
Обоих запомнили и переиздали 100-тысячным тиражом — в свердловском сборнике молодых фантастов «Шаг на дорогу». Название сборник получил в честь одного из рассказов — невероятно тягомотного подражания Крапивину. Но и задуман был как первый шаг нового поколения на широкий литературный тракт.
Сборник получился заклятым. Все его авторы сгинули. И если имя крапивинского эпигона Ивана Тяглова сохранила хотя бы история крапивинского отряда «Каравелла», в котором Тяглов одно время рулил, а потом со скандалом и расколом ушел (извините, если излагаю неправильно или грубо), то о Валерии Брускове и Тамаре Ветровой не помнят даже узкие социальные группы. Впрочем, по данным поисковиков, Брусков является автором большого цикла фантастических рассказов, а Ветрова несколько лет назад стала постоянным автором журнала «Урал», где опубликовала ряд повестей и зарисовок с задорными названиями типа «Владимир Владимирович Путин, созерцатель облаков».
Про Иванова все известно — писал про него каждый, кому не лень, от Лукьяненко до вашего покорного слуги: молодой чуткий автор был выпорот на семинаре старшим товарищем, от злой обидки завязал с литературой, в каковую триумфально вернулся, на радость всем, пару лет назад.
Про Калмыкова не было известно ничего. Крапивин в давнем интервью с сожалением упомянул талантливого молодого писателя, который скрылся на Камчатке — и привет, ни слуху, ни зрения.
Так, в принципе, все и было. Онколог Калмыков удалился спасать раковых больных на край света, и лучи его терапии, ежедневно подпитываемые первыми в нашей стране лучами солнца, многих таки спасли. Писать он не бросал, зато печататься бросил. Пара рассказов вышла в журнале «Урал», повесть (ту самую, про Рогатку, пса Мотю и куликовского ветерана), с удовольствием принял к печати «Уральский следопыт» — и умер. Умер, в смысле, журнал, и, в смысле, сугубо временно. Но реинкарнация получилась бледной, и, что не самое, но почти самое обидное — среди прочих творческих планов предыдущей редакции погорела и идея напечатать сказку Калмыкова.
А сказка замечательная.
Про «веселая-умная» я уже говорил. Теперь еще скажу: она в самом деле веселая-умная, насмешливостью и игроватостью стиля малость напоминает городские повести Коваля («Пять похищенных монахов») или «Бегство в Египет» Етоева. А может, не стилем напоминает, а безумием сюжета (жестко прописанного и логично завязанного, при всем при том): несколько уральских школьников принимаются искать чокнутого пенсионера, который то партийный лозунг изувечит, то рельс трамвайный сопрет и с ним на плече легко так ускачет вдаль, то головой вперед нырнет в меленькую лужу — да и не появится. Естественно, одним школьникам такого супердеда отыскать слабо — на помощь приходят милиция, пожарные, хирурги и педагоги. Ну и находят на свою голову — Кощея Бессмертного. Причем, последний фактически негласно управляет этими поисками, похищая очаровательных следопытш. Да еще экологические нотации читает своим новым современникам: «Вам хорошо: нагадил да помер, а мне на этой планете еще жить и жить».
Отдельное достоинство повести — время и место действия: поздняя перестройка, Ирбит Свердловской области.
Я убежден, что огромным недостатком современной отечественной литературы является стремление не копаться в недалеком прошлом, столь болезненно родном абсолютному большинству сегодняшних читателей. Причем подкоркой все ведь этот недостаток понимают, мучаются из-за нехватки текстов-фильмов, действие которых происходит в 80-90-е, страшно радуются, что вот в «Бригаде» Белый натуральные «Родопи» курит, а в «9 роте» пацаны приходят в военкомат в тех самых олимпийках и сумках «Олимпиада-80». И все равно мастера культуры активно окучивают 40-60-е, а потом хлоп, разрыв — и, словно не было 30 лет никаких заметных историй, — сразу гламур с интернетом наступили. Понятно, что через 10-20 лет нынешние гламурщики постареют, ударятся в воспоминания и завалят неблагодарную публику рассказами про невеликую горбачевскую эпоху и все такое. Но это будет не то.
А у Калмыкова — то. Начало последнего десятилетия ушедшего века, поступь перестройки из всех телевизоров, нерасслоенный социум провинциального города. А город, между прочим, вообще чего-то особенного.
Если Калмыков не соврал (мог), Ирбит — это мотоциклетная столица Вселенной. Мотоцикл (с коляской, естественно) в Ирбите исполняет роль персонального авто, троллейбуса, сарая, трибуны, сбербанка — и все остальные роли. Житель Ирбита садится на мотоцикл, едва выбравшись из мамки, и хоронят его, естественно, по-викинговски, в мотоцикле. Поэтому мотоциклетные страницы книги рекордов Гиннеса (она цитируется в сказке, но тоже ведь мог соврать Калмыков-то) целиком заняты Ирбитом, жители которого быстрее всех и дальше всех ездят на мотоциклах задом наперед и по воде, летают на них, и одним ударом сшибают максимальное количество деревьев, ломая минимальное количество конечностей.
В общем, прочитав рукопись Калмыкова, я, малость посопев от удовольствия, понял, что очень хочу в Ирбит. И очень хочу, чтобы «Транзитный современник» поскорее вышел в бумажном виде — чтобы я мог подсунуть книжку детям как образец того, чего им, балбесам, надо читать.
Будем надеяться, что ожидание выйдет недолгим.
Напоследок — продолжение цитаты про Мотю и Рогатку:
«Дедова злость уже повыветрилась. До двух часов ночи Валентин Ванифатьевич скрипел диваном, а потом поднялся и пошёл выкатывать Рогатку. Поднял кобеля на руки, отнес в коляску, нахлобучил ему шлем. Дрыг-дыг-дыг! — поехал. Совсем спятил,» — проворчал спросонья батя.
Мотоцикл вернулся скоро — только круг квартала объехал. И словно другую собаку привез! Воскресший Матвей проследил, так ли дед ставит мотоцикл, хорошо ли запирает сарайку, тогда лишь задрал ногу у дерева и уж после всего занялся щами и костью».
извини за офф-топ
сегодня неожиданным образом со страницы Андрея Лазарчука и Ирины Андронати попал в твой ЖЖ,
прочитал рецензию на «Малой кровью» а потом остальные посты.
буду краток:)
понял 4 вещи
1.Отлично пишешь, очень интересно читать.
2.Похоже что мы читали одни журналы, книги и самое главное список мойх любимых книг на 80% совпадет с твойм.
3.Мое отношение к ЖЖ точно такое же как ты написал в посте «Старт»
4.Ты как и имеешь отношение к НЧ, но я все еще тут живу.
и еще мой ЖЖ завели мне друзья, и несколько месяцев за меня его писали:)
сам его я не веду т.к. времени нет да не о чем больно писать, так коменты отписываю у других иногда
Ps. наверно твой ЖЖ — это первый ЖЖ для меня, который на самом деле интересно читать.
надеюсь то что я сразу на «ты» не вызовет негатива…
Re: извини за офф-топ
Спасибо, зема.