Я никогда не скрывал трепетного отношения к Владиславу Крапивину, снисходительной неприязни к любителям поразоблачать его по разным поводам и завистливого сочувствия к тем, кто умудрился в правильное время не познакомиться с правильными книгами. А теперь уперся в забавную коллизию, связанную именно что с обстоятельством, вызывавшим у меня зависть.
Я ведь как думал? Я думал: как, наверное, славно впервые в жизни читать «Голубятню» или «Колыбельную». То есть понятно, что пройти эту инициацию необходимо до 14, а потом может как с ветрянкой получиться – но лучше поздно и все такое.
Не о том я думал. Оказалось, что мои добрые друзья, решившие булькнуть в эту инициацию на старости лет, стремятся начать знакомство не «Голубятней», а каким-нибудь «Чоки-чоком» или сагой о Великом Кристалле, которая в детстве выпала из рук – и с тех пор вот ай как мечталось дочитать. И это явление становится не то что массовым, но довольно распространенным.
Попытка ретрансляции собственных вкусов по глупости уступает разве что конспектированию телепередачи «Дом-2». Сделаем вид, что это я просто так и чисто для себя.
Значит, так.
Крапивина надо начинать «Колыбельной для брата». Понятно, что это пляска от себя и от того февральского дня 1980, кажется, года, когда я, сачкуя в рамках очередной пневмонии, бродил в свитере по квартире, тоскливо оглядывая либо перепаханные, либо неинтересные полки, с отчаяния вытащил из-под стола пачку прошлогодних журналов «Пионер», принялся читать кусками что придется, наткнулся на продолжение повести «Колыбельная для брата» — и пропал. Там было, к счастью, еще одно продолжение, а также окончание. А первых двух номеров не было. И искал я их по макулатурам да библиотекам долгие полтора года. Начало третьего куска (про визит Женьки с доносом на гетмана-злодея Петру Евгеньевичу от Кочубея) уже запомнилось без малого дословно и почти не требовало прелюдий и пояснений, когда нашелся первый номер – а там трагические обстоятельства кражи. И счастие под той же оборванной обложкой. И новое счастье: отыскался второй номер – а там вся правда про зеленого павиана Джимми и строительство гафельного кеча «Капитан Грант». Хотя нет, не вся. Одного листа не хватало, что заставило меня придумать кучу версий абзаца, кончавшегося почему-то словами «А потом уже не смеялись». Не угадал, естественно.
Но вне зависимости от памяти детства и прочих тактильных переживаний мне представляется, что именно «Колыбельная» является лучшим индикатором, указывающим, следует ли углублять знакомство с Крапивиным. Не зашла эта повесть – небольшая, жесткая и, в общем-то, заявляющая главные темы автора, — значит, можно дальше не мучиться. Не твой это кактус.
С высоты своего кактуса я могу (и, оказывается, хочу – но не буду) поэтапно рассказать и про прочие книги. Но ограничимся засушенным перечислением.
Если «Колыбельная» зашла, следует читать четыре главных трилогии – «Мальчик со шпагой», «Голубятня на желтой поляне», «Журавленок и молнии» и «Острова и капитаны».
Можно и нужно читать почти все повести, написанные между 1964 и 1984 годами.
Все остальное, включая эпопею про Великий Кристалл, лично я (который никто и звать никак) не советую.
Совпало слово в слово, именно так я и говорю своим знакомым….даже с «Пионером» похоже…
Ага. Я позорно «Журавленка» забыл вписать (будучи уверен, что не забыл), поправился вот сейчас.
несогласный я. Но старшему Крапивина не навяливаю. Хотя уже на излёте.
Ну вот у меня тоже старший почти мимо проскочил — «Колыбельную» прочитал без восторга, я и не стал упорствовать. На дочку надеюсь, но не сильно.
Несколько дней назад прочитал-таки повесть «Колыбельная для брата». Впервые. В 37 лет. Залпом, к сожалению, не получилось (домашние дела), но оторваться от истории не вышло — дочитывал до трёх ночи, потому что оставлять героев одних, без моего участия, было никак нельзя. Из-за чего, в общем-то, и опоздал после на работу (тссс! не говорите никому про это :)). Отличная детская повесть, которую читать нужно в обязательно порядке. Желательно, конечно, в соответствующем возрасте и то, что она так хорошо для меня «зашла», скорей всего мои личные особенности — я многие детские книги, прошедшие в своё время мимо меня, теперь впервые читаю с огромным удовольствием (благо, что сейчас доступ и возможностей больше).
Во-от.
Очень рад.
Я тоже не очень согласен. Уже не помню, с чего именно начал я — с «Голубятни», «Выстрела с монитора» или «Островов и капитанов», — но все равно было классно. Великий Кристалл — он же разный (не скажу «неровный»). «Застава на Якорном поле» — до сих пор любима весьма, а «Лоцман» — не очень, но в общем и целом Крапивин есть Крапивин есть Крапивин. Без него эпоха непредставима. И эта эпоха продолжается до сих пор.
«Так я, Петька, и постарше буду». (с)
Фактор поддельных елочных игрушек никто не отменял, и у меня тоже не получилось. Я читал у Крапивина всё — и буду читать, надеюсь, что долго. И многое из выпадающего за пределы поставленных рамок нравилось, кое-что очень (в тягостное недоумение две или три повести ввергли). Но вспоминаю только перечисленное.
А вообще — нам очень повезло, что у нас был Крапивин, есть Крапивин и будет Крапивин.
Ну вот он я, вылез, скрежеща чешуёй.
И насколько прекрасна «Колыбельная», настолько озадачивает «Голубятня».
Хочешь набор глубоко личных ассоциаций? Напоминает подготовку к смотру строя и песни в пионерском лагере, часами маршировать вместо купаний, плюс кросс, плюс вылазку куда-то в чисто поле при полном параде — то ли к памятнику какому-то, хотя самого памятника не было, то ли тропой каких-то героев войны… Всё очень трогательно, геройски, сумбурно, и непонятно на кой ляд надо.
«Кристалл» — к нему я свои претензии уже озвучил. Неправильно, нечестно пользоваться одним и тем же приёмом, чтобы давить слезу. И разу этак к пятому вызывает уже не сопереживание, а глухое раздражение.
Толстого Льва нашего Николаевича, наверное, тоже не стоит перечитывать всем ПСС целиком. Ан вот ведь в чём беда — познакомиться нужно, а вот с чем — заранее не знаешь. Одному свиные скибки, другому арбузный хрящик.
«Голубятня» у меня зашла прекрасно — но, может, потому, что я начал со второй части. «Праздник лета в Старогорске» исключительно прекрасен, и подозрительно относиться к веселым клоунам я принялся после него, а не благодаря Кингу. Прости, что не предупредил.
Мы следим за бликами твоей чешуи.
Ничо-ничо. Я всё осилю. Я ведь в нашу литературу вгрызаюсь не временными пластами, а в как изюм из булки. Сейчас вот изюм по имени Крапивен, завтра ещё какой перец.
Хам ты, Климов, безнадежно сказала Ева Петровна.
довольно обидные ваши слова
одним только учителям можно ругаться в ресефесере!
Re: довольно обидные ваши слова
Звякни, звякни, гвупый ставик.
А Застава на Якорном поле? Мне попалась во время оно в каком-то старом журнале, без начала и завершения. Очень, очень с т р а н н а я вещь. Собственно, ни до, ни после я Крапивина не читал. Если не считать того, что как-то раз попалось нечто вроде Жирафа по имени Алик — совершенно не нужная повестушка из позднего. А Застава — это что-то особенное.
«Застава» — третья повесть любимого следующим поколением цикла про Кристалл. Мне из всего цикла понравились только «Гуси-гуси, га-га-га», и то с оговорками.
Ох, хорошо, что я не поколение и могу читать поперёк циклов.
Будете продолжать Гарри Поттера, найдете такой отрывок:
«— Кажется, могу вас немного утешить, — слегка дрожащим голосом сказала Гермиона.
— Чем, интересно? — проворчал Гарри.
— А вот чем. — Она отвернулась от черного окна с налипшими снежинками, и лицо ее осветилось улыбкой. — Хагрид вернулся».
— я когда это прочитала, подумала про себя «Свечка зажглась». Я эту фразу всегда повторяю, когда в кромешной тьме забрезжит надежда. Вот это ощущение тепла и света присуще всему раннему Крапивину, тому, которого читали в детстве.
Забавно, моё детство было немного позже вашего. Возможно, поэтому плюсом ко всему вами перечисленному я _очень_ уважаю эпопею про Великий Кристалл — даже при том, что прекрасно вижу, во что она выродилась позже, отдельные повести (а в них отдельные детали) блистательны при самом пристальном рассмотрении.
Ранний как раз немножко другой — такой вполне среднестатистический детский автор 60-х. А вот с начала 70-х пошел иной класс — и рос полтора десятка лет.
Я, кстати, к Поттеру приступал с уверенным предубеждением, что будет очень похоже на Крапивина. Предчувствие обмануло — несмотря на характерные сиротство, школьные бодания, полеты и горькую гордость. Но подозрительности я не теряю, конечно.
У меня первым осознанным текстом были «Дети Синего Фламинго», хотя что-то я и до этого читал, несомненно, только названия не отложились. Наверное, «Мальчик и шпага» в «Пионере», хотя утверждать 100-процентно не возьмусь. Потом — «Голубятня», это точно, потому что тоже в «Следопыте», и почти подряд. Ну а последним, в конце того же десятилетия, когда я подошел к тридцатнику, стали «Гуси, гуси» в «Урале», и потом — как отрезало. Но тогда уже начиналась совсем другая жизнь — налетела, закрутила. Но вообще-то я полагаю, что у меня не было Крапивина потому, что у меня уже тогда, в 12-14, уже были Стругацкие… а Бог может быть только один, остальные — лишь пророки, коих много. Хотя вот так, честно, сказать об этом Владиславу Петровичу я так и не смог, когда он в конце 80-х пришел к нам на встречу в библиотеку — на совместное заседание двух севастопольских КЛФ…
У меня все детство прошло под сиянием Крапивина. Лет в 12 добавился Конецкий. Стругацких удалось найти к 15. И все остались со мной навсегда.
Мне со Стругацкими, должно быть, очень повезло, что я их прочел рано и достаточно много, а вот с Крапивиным — нет: вовремя он ко мне не попал, а потому и не лег на душу. А из русских не-фантастов-современников (классиков типа Грина не трогаем) в это же юное время мне особенно близки были Санин с полярниками, пожарниками и лавинщиками, Куваев с «Территорией», и еще Борис Васильев, потому что мы «Юность» выписывали. А вот Аксенов, несмотря на «Юность», почему-то прошмыгнул мимо, и до «Острова Крым» я его толком и не читал…
Да, и еще: место Крапивина среди детских писателей лично для меня занял Николай Внуков с «Фотографией Архимеда», «Энтомоптером» и «Слушайте песню перьев» — вот его-то я по-настоящему любил и искал, и даже телескоп из-за него пытался построить, а поскольку это не получилось, смотрел по ночам в морской бинокль на Луну…)))
Внуков меня пробил повестью «Один на один» в «Авроре» — но там, конечно, не только его заслуга, но и пацана, который выжил. А так я всех читал, до кого дотянуться мог, и все нравились примерно одинаково — а потом обнаружилось, что из детских есть Гайдар, Крапивин и Томин, есть еще человек десять достойных, но не витально необходимых, и есть остальные.
При этом я почти никому не рассказываю, что лет с 10 до 12 я искренне считал лучшим фантастом Казанцева нашего батюшку Петровича. Спасибо «Куполу Надежды» — отрезвил.
Вот «Один на один» мне так и не попался, и я до сих пор не прочел, хотя в ебуке этот файл недавно появился.
Что до Казанцева, то меня в раннем детстве пленили «Фаэты» и отчасти «Пылающий остров», но очень скоро в процессе библиотечных поисков я набрел на «Мол Северный» — и всё. А «Купол» в конце 70-х всего лишь забил последний гвоздь в крышку…
А вот Казанцева я вообще никогда не мог читать. Хотя, с другой стороны, Мартынова же читал…
Кьальльисьтьо!
Догадистый. 🙂
А вот я начал знакомство с Крапивиным с «Вечного жемчуга», найденного в макулатурном «Следопыте» в 79-м.
И на мой взгляд, хаджи, «В ночь большого прилива» — лучшая, наиболее цельная и «сердцевинная» для Крапивина трилогия.
Хотя восторг, имевший место при получении и прочтении «Праздника лета в Старогорске», тоже сидит в памяти.
Тут у меня, видимо, опять личные проблемы дисперсного восприятия. Я прочитал «Далеких горнистов» году в 82-м, когда, по обыкновению, лежал в больничке, а у пацана в соседней палате был вот этот странноватый сборник — http://fantlab.ru/edition33140. Повесть меня не впечатлила совершенно (кроме юмористического диалога в концовке). А остальные — вторую ураганную и третью светло-тоскливую — части я прочитал сильно позже (папа умудрился аж из турпоездки в ГДР «рамочку» привезти). Проникся — но все-таки главной трилогия для меня не стала. Атрибутики там многовато — а я декоративность как-то не очень.
У меня в детстве была подписка на УС, а следовательно и Крапивина читал регулярно. Но первое, что я у него прочёл это было «Бегство рогатых викингов» (там ещё две повести были). А пробрало меня как раз с «Детей Синего Фламинго» как раз в УС. А потом уже была «Голубятня», и очень неплохой сборничек «Фантастика 63» (был доступ, да) и много ещё чего было.
Я бы обязательно добавил к списку ещё «В ночь большого прилива» и «Детей Синего Фламинго». А ещё «Летящие сказки» (:))
Я ж говорю: практически все повести, начиная «Звездами под дождем» (1964) и заканчивая «Сказками Севки Глущенко» (1984). Практически — потому что в описываемый период вышли «Белый щенок ищет хозяина» и «Болтик», которые мне представляются недоразумениями. Но остальные тексты хороши либо прекрасны — а их ведь штук двадцать или больше. Названные Вами сказки, безусловно, в перечень входят.
Ну, не знаю… мне в своё время было весьма увлекательно читать публикуемое в «Следопыте» из «ВК» («Крик петуха», «Лоцман», «Белый шарик…» — остальное не попалось), и уже гораздо позже «Трава для астероидов» в «Если». Другое как-то не пришло в руки, а достать практически невозможно было — теперь-то в электронке можно всё прочесть, чем давно и озадачен, но ещё так и не добрался.
«Голубятня», конечно, читана в нужном возрасте и с тех пор входит в тройку любимой фантастики (прочитал том за день без перерыва, до того читал кусок из середины (про Ерёму) в «УС» несколько раз) и так же «Острова и капитаны» (опять же в «УС») — отличная книга. Вспомнил, что давно ещё повесть в «Пионере» про Сандалика.
Надо, надо прочесть остальное у Крапивина — любимый автор.
А, не, ещё «Гуси» из «ВК» должен был прочесть, — тоже ведь в «УС» было (а «Застава», по-моему, в нём не печаталась)?
«Гуси» были в «Урале», а «Застава», как и «Выстрел» — в «Пионере».
Насчет «увлекательно» кто спорит: Крапивин высокопрофессионален всегда. Но тут, по-моему, корректна параллель с Данелией. «Орел и решка» или там «Фортуна» милы и крепки, но судить по ним об авторе «Мимино» и «Кин-дза-дзы» по меньшей мере странно.
Первым был «Летчик для особых поручений», кажется. Но любимой навсегда останется «Дети синего фламинго». Как-то она очень совпала с моим ощущением Книги, хоть я был уже постарше героев, когда она пошла в УС.
Я, кстати, до последнего ждал, что Крикунчик Чарли окажется руководителем партизан или, наоборот, главным карателем.
Многих обломал Данилкин с неуёмными восторгами по поводу Дагги-Тиц. Я по малолетству и Кристалл читал с удовольствием, но Дагги-Тиц показался ужасно фальшивым.
Я бы не преувеличивал влияния Данилкина. В ином случае все хоть раз да ломанулись бы изучать Проханова с Кунгурцевой. Кажися, не было такого.
«Дагги-Тиц» мне тоже понравился — и по сравнению с остальными крапивинскими книгами последнего десятилетия даже очень. Но сейчас я не могу вспомнить из этой повести ни слова, ни полуэпизода.
Там плохо то, что реалии как бы жизненные, а всё остальное — персонажи, сюжет — фантастические совершенно. Вообще главная претензия Крапивину, при всех его педагогических заслугах, таких детей, как он придумывает, НЕ БЫВАЕТ. Ну так фантастика ведь, чего там
Крапивина я полюбил как раз за жизненность — при заметно задранной планке, конечно. А в постсоветское время он оперировал материалами не наблюдений, а неповеренных представлений. О чем я, собственно, и твержу.
Свечка зажглась
Пользователь сослался на вашу запись в записи «Свечка зажглась» в контексте: […] Оригинал взят у в Свечка зажглась […]
я читала все что попадется под руку с 5ти лет. много всего прочитала, а Крапивин мне так и не попался 🙁
обязательно исправлю это!
хотела сегодня начать читать Крапивина, но заболел сын -и совсем не до чтения.
послушаюсь вашего совета и начну с Колыбельной для брата.
вот вы пишите : Можно и нужно читать почти все повести, написанные между 1964 и 1984 годами.
Все остальное, включая эпопею про Великий Кристалл, лично я (который никто и звать никак) не советую.
заглянула сейчас в Лабиринт, а там даже не указано книга какого года:( например, Мушкетёр и фея
мне, как человеку очень далекому от творчества Крапивина вообще не понятно что какого года, что Великий кристалл. полезу завтра в инет…
Вот очень толковый ресурс: http://fantlab.ru/autor359
спасибо!
Извините за беспокойство по старой теме. Я читал Крапивина только «золотого» периода. Поэтому хотел бы узнать Ваше мнение о 2ой и 3й частях цикла «Паруса Эспады». Понятно, что «Рыжее знамя упрямства» и «Бронзовый мальчик» написаны не между 1964 и 1984 годами. И все-таки, на всякий случай, спрашиваю. В свое оправдание, вспоминаю, что даже «Острова и капитаны» были написаны после 84го… Спасибо.
Извините за беспокойство по старой теме. Я читал Крапивина только «золотого» периода. Поэтому хотел бы узнать Ваше мнение о 2ой и 3й частях цикла «Паруса Эспады». Понятно, что «Рыжее знамя упрямства» и «Бронзовый мальчик» написаны не между 1964 и 1984 годами. И все-таки, на всякий случай, спрашиваю. В свое оправдание, вспоминаю, что даже «Острова и капитаны» были написаны после 84го… Спасибо.
Спасибо! Вы меня выручили. С Шерлоком, действительно, все могло быть гораздо грустнее. Наверное, сэр Артур боялся убить надоевшего героя с тех пор, как регрессивное человечество заставило его произвести воскрешение после «Последнего дела Холмса». И так мучился 34 года с различными «посмертными» продолжениями. Даже занялся спиритуализмом…
«Бронзовый мальчик» пообоснованней, «Знамя» позлобней, но обе книжки, на мой взгляд, не относятся к обязательным — и все-таки зря привязаны к «Эспаде». Нельзя исключать, что Шерлок Холмс мучительно умер в дурдоме после трех ампутаций — но книжек про это, к счастью, нет. Жаль, что не все авторы так же уважают старых героев.
А «Острова и капитаны» прекрасны, недавно перечитал. Лебединая песня и опус магнум упомянутого периода.