Честное слово-3

Лев Кассиль – один из основоположников, теоретик и пестун советской детской литературы, который, несмотря на плодовитость и разнообразие интересов, остался в общей памяти только «Кондуитом и Швамбранией». Это, конечно, правильно. Роман велик и как история грандиозного социального оверкиля, наблюдаемого детства чистыми глазенками, и как стратегическое хранилище мемов про вандалов, на которых набуты кандалы, «Если кит и вдруг на слона налезет, кто кого сборет?», «А наша кошка – тоже еврей?» или «Тиф разносит вша, точка и ша». Есть, правда, мнение (высказанное Борисом Стругацким), что нонешний «Кондуит» совсем не тот, так что читать следует сугубо довоенное издание. Но, боюсь, общественность проверить этот тезис так и не соберется.
У общественности вообще довольно расплывчатое представление о творчестве автора. Оно и понятно: по большому счету Кассиль был не столько писатель, сколько очень талантливый очеркист, чем и определялись его сильные и слабые стороны. То есть в малой форме он был очень силен и фактурен – спасибо газетным командировкам, краснофлотские и спортивные сборники читаются влет, несмотря на объяснимую засиропленность. Нанизывание эпизодов на общую фабулу уровень резко снижало (это видно даже во вполне пристойных «Дорогих моих мальчишках»). А попытки поддуть объем приводили к выгону дикого количества гладких, но не слишком нужных строк (см. роман «Великое противостояние»).
Предлагаемый довоенный рассказ относится к оптимальным образцам.
Третий рассказ

Честное слово-2

Юрий Томин – ленинградский без малого классик, позабытость которого лично для меня особенно обидна. Звездный час автора случился в 1970-м, когда совсем уж классик Михаил Юзовский снял по сказке Томина «Шел по городу волшебник» фильм «Тайна железной двери» — с роботом, волшебными спичками и погонями на катерах. Многим писателям этого хватало для вечного почета. Не Томину – увы и к счастью. Иначе бы, кто знает, так и шлепал бы он сказки про инфернальные гаджеты в неподходящих руках.
На самом-то деле Томин, как это было принято у детских писателей последнего советского периода, менял тематику, тональность и вообще вырабатываемый пласт каждые 10 лет. Сперва он был вполне такой Хэм для детей – опять же, так было принято. Да и кому, как не профессиональному геофизику, успевшему поучиться в мореходке, хэмствовать-то еще.
Потом Томин писал ироничные школьные повести (наиболее известна «Борька, я и невидимка», остальные не хуже), потом – юмористическую фантастику. Дилогия «Карусели над городом» — про инопланетного подкидыша, ставящего на уши мирного учителя физики и его мрачного приятеля-школьника, — является полноценным шедевром, решительно не оцененным публикой (неоднократные переиздания довольно быстро перекочевывали на полки распродаж).
Приведенный ниже рассказ относится к первому периоду. Опубликован в суровом сборнике «Повесть об Атлантиде» (1959).
Второй рассказ

Честное слово-1

А вот все-таки составлю я — чисто для себя — некоторую антологию советских детских рассказов, которые лично меня очень давно и очень крепко взяли ниже подбородка.
Просто так, без объяснений — которые, на мой взгляд, и не нужны.
Уж простите мне эту блажь.
Первый рассказ