Алексей Сальников
Игорь, с волчьим билетом вычищенный из полиции за излишнее внимание к гешефтам начальства, после долгих мытарств устраивается в Отдел — учреждение в загаженной котельной под крышей ФСБ с непонятным функционалом и невеликим штатом, составленным из таких же вычищенных за разные грехи службистов. Сотрудники Отдела бесконечно курят, вышучивают друг друга, беседуют о жизни, политике, соцсетях и сварливых женах, заполняют тонны бумаг, за свой счет ремонтируют сортир и время от времени с благословения начальства устраивают масштабные пьянки на рабочем месте. Пьянки призваны снять стресс от очередной бессмысленной и беспощадной операции, которые Отдел проводит раз в несколько недель, уже почти не пытаясь найти объяснение и оправдание свой деятельности — и себе.
Быть может, даже хорошо, что журнальная публикация дебютного романа Алексея Сальникова оказалась почти незамеченной читательской общественностью и критиками. Время для «Отдельного» расширенного издания настало лишь теперь. Теперь, после триумфа «Петровых в гриппе и вокруг него», Сальникова будет труднее обозвать безответственным очернителем, вдохновленным сугубо личной неприязнью к казенной машине насилия. Теперь «Отдел» получил шанс на правильное прочтение — как многослойная история, которая может трактоваться совершенно по-разному. Один читатель увидит в романе умело актуализированную притчу на тему «Мы лишь выполняли приказ», другой — экзистенциальную драму добровольного убийства личности, третий — отчаянно спокойный реализм периода разложения накопленного капитала, четвертый — антиутопию, переосмысляющую классическую американскую и советскую фантастику, пятый — давно чаемый Большой Русский Роман, истово определяющий цену проданной души и слезинки замученного ребенка. И каждый читатель будет прав. Сальников умеет выдавать читателям расширенные права и полномочия. В том числе право на то, чтобы читатель с ужасом обнаружил себя в Отделе и Отдел — в себе.
Жуткая, нужная и своевременная книга.
UPD. Забыл указать, что книжный вариант категорически отличается от журнального: автор написал новый финал (до четверти текста), превратив почти чистую фантастику в более-менее реалистическую, хоть и откровенно экзистенциальную притчу.
