Борис Вишневский
В свое время я оторопел от надсадной ненужности книжки Скаландиса «Братья Стругацкие». Оказывается, Скаландис не был первым: сильно раньше похожую заходом книжку выпустил питерский математик, публицист, депутат и многолетний собеседник Бориса Стругацкого. К преимуществам «Двойной звезды» относится малость объема и меньшая восторженность автора по поводу героев – но зато оригинальной фактуры здесь сильно меньше, чем у скаландисового фолианта.
Книга состоит из трех частей. В первой автор не слишком убедительно объясняет, какие именно книжки Стругацких ему особенно нравятся (причем половина текста приходится на цитаты из уже опубликованных к тому времени «Комментариев к пройденному» Бориса Стругацкого). Вторая состоит из бесед двух Борисов, записанных с начала 90-х по начало нулевых и посвященных в основном сиюминутным политическим проблемам – Ельцин, Явлинский, Гайдар, приватизация, красно-коричневая угроза, Kill Commy for a Mommy, — так что лояльному любителю навроде меня хочется дико вскричать, что я очень уважаю товарища Бендера, но в политике он, конечно, и т.д.(там, где речь идет о книжках, получше). А третья часть – давно известные байки про Аркадия Стругацкого, добавленные явно для объема.
Читать книгу в целом слегка скучно и немного странно, потому что на 70% она состоит из известных фактов и общих мест, а на оставшиеся 30% — из рассуждений автора, который совсем не монстр мысли и даже не стилист. Впрочем, пользу из чтения я все же извлек, потому что вычитал забавную мульку, которую подло приведу.
На первом подходе к экранизации «Трудно быть богом» на роль Руматы упорно сватался Ролан Быков. Затравленный Герман возражал: ну как, Роланчик, ты это себе представляешь, Румата же амбал, кулак с голову. А Быков ему: дак это Румата на Земле амбал. А в Арканаре, может, раса другая, все здоровые. И я на их фоне мелкий — но умелый, а? Как идея, а? Гениально, а? В общем, понятно, почему съемки на самом деле на 30 лет отложили. Не из-за цензуры совсем.
Вощимта все. Других поводов читать Вишневского вроде нет. Зато факт появления любой книги такого рода – лишний повод махнуть рукой и почитать «Неизвестных Стругацких». Где тема раскрывается богаче, фактурнее, талантливей – и без беспощадного обожания.
часто вспоминаю в сходных случаях:
Выйдя к трибуне он разложил бумаги и начал тихо:
— Диссертация Вэ Вэ Копейкина состоит из девяноста пяти страниц машинописного текста… — Но вдруг поднял голову и закричал тонким вибрирующим голосом: — Товарищи! До какого же состояния должен был дойти наш институт, чтобы это — это! — эта демагогия!.. Это эпигонство!.. Эта самодовольная, воинствующая безграмотность!.. Могло! Существовать! В качестве диссертации!
Плеская воду, он налил себе в стакан, судорожно глотнул и продолжал, несколько успокоившись:
— На тридцати страницах вступления Вэ Вэ Копейкин уничтожает Менделя за незнание марксизма, а на тридцати страницах заключения восхваляет невиданный подъем нашего сельского хозяйства. На оставшихся страницах автор описывает то, что он хотел бы получить. Понимаете? Хотел бы! Но собственные его данные не доказывают ни-че-го…
Re: часто вспоминаю в сходных случаях:
Да-с, я таков. Строг, несправедлив и вибрирующ.
Re: часто вспоминаю в сходных случаях:
Я бы весьма рекомендовал прочитать/перечитать этот рассказ. Он безусловно жизнеполагающий. Вообще тот сборник был феерически удачным, золотой век советской фантастики.
Re: часто вспоминаю в сходных случаях:
Я вчера пролистал с приятным удивлением. Возьмусь, пожалуй, чуть попозже. Спасибо.
Re: часто вспоминаю в сходных случаях:
Я вчера пролистал с приятным удивлением. Возьмусь, пожалуй, чуть попозже. Спасибо.
Re: часто вспоминаю в сходных случаях:
Я бы весьма рекомендовал прочитать/перечитать этот рассказ. Он безусловно жизнеполагающий. Вообще тот сборник был феерически удачным, золотой век советской фантастики.
Re: часто вспоминаю в сходных случаях:
Да-с, я таков. Строг, несправедлив и вибрирующ.
часто вспоминаю в сходных случаях:
Выйдя к трибуне он разложил бумаги и начал тихо:
— Диссертация Вэ Вэ Копейкина состоит из девяноста пяти страниц машинописного текста… — Но вдруг поднял голову и закричал тонким вибрирующим голосом: — Товарищи! До какого же состояния должен был дойти наш институт, чтобы это — это! — эта демагогия!.. Это эпигонство!.. Эта самодовольная, воинствующая безграмотность!.. Могло! Существовать! В качестве диссертации!
Плеская воду, он налил себе в стакан, судорожно глотнул и продолжал, несколько успокоившись:
— На тридцати страницах вступления Вэ Вэ Копейкин уничтожает Менделя за незнание марксизма, а на тридцати страницах заключения восхваляет невиданный подъем нашего сельского хозяйства. На оставшихся страницах автор описывает то, что он хотел бы получить. Понимаете? Хотел бы! Но собственные его данные не доказывают ни-че-го…
надо было Скаландиса Кайтохом перекладывать.
угрожающе
И до него руки дойдут.
С другой стороны, может, и не дойдут. Неохота третье ПСС покупать. И отдельный 12-й том покупать тоже неохота.
Re: угрожающе
а чиво угрожающе? уж там точно ветер не шевелит волосы и не рассказывается, как разбавлять коньяк чаем. суховатый разговор о писателе АБС.
Re: угрожающе
Суховатый я люблю. Уговорил почти, колдун проклятый.
Re: угрожающе
главное, чтобы ты к тому времени забыл, кто последним рекомендовал. а то мало ли.
Re: угрожающе
У нас все ходы записаны.
Re: угрожающе
У нас все ходы записаны.
Re: угрожающе
главное, чтобы ты к тому времени забыл, кто последним рекомендовал. а то мало ли.
Re: угрожающе
Суховатый я люблю. Уговорил почти, колдун проклятый.
Re: угрожающе
а чиво угрожающе? уж там точно ветер не шевелит волосы и не рассказывается, как разбавлять коньяк чаем. суховатый разговор о писателе АБС.
угрожающе
И до него руки дойдут.
С другой стороны, может, и не дойдут. Неохота третье ПСС покупать. И отдельный 12-й том покупать тоже неохота.
надо было Скаландиса Кайтохом перекладывать.
Я с подозрением отношусь к такого рода книгам. Очень, очень редко попадается что-то интересное.
Вот неблагородный подход, а ведь подтверждается все время. Все-таки любое осмысление первоисточника чужим умом есть порча первоисточника для твоего собственного ума.
Сложнозавёрнутый пассаж (:))
Есть в таких книгах что-то избыточное, ненужное никому кроме автора.
Сложнозавёрнутый пассаж (:))
Есть в таких книгах что-то избыточное, ненужное никому кроме автора.
Вот неблагородный подход, а ведь подтверждается все время. Все-таки любое осмысление первоисточника чужим умом есть порча первоисточника для твоего собственного ума.
Я с подозрением отношусь к такого рода книгам. Очень, очень редко попадается что-то интересное.