«Весь этот джакч» (дилогия)

Андрей Лазарчук, Михаил Успенский

Планета Саракш, городок солекопов на границе с Пандеей. Гимназист из шахтерской семьи с дружком из военных-благородных вяло шляются в поисках приключений, пока их не берет в оборот страшненькая умница, предлагающая наладить бизнес, связанный с отловом, засолкой и продажей глубоководных деликатесов. Быдловатая солдатня сразу валит бизнес набок – и тут пацаны находят на берегу ледяного озера умирающего чужеземца с диковинным оружием. Такова завязка первого романа дилогии «Соль Саракша».

Планета Саракш через полтора десятка лет после событий первой книги (и в период, описанный в последних главах «Обитаемого острова» Аркадия и Бориса Стругацких). Власти центра провинции на границе с Пандеей, получив сигнал о скорой то ли войне, то ли беде, вывозят школьников в лесной лагерь. Там их и накрывает война-беда, смысла и сути которой никто из действующих лиц не понимает, хотя в паузах между беготней, перестрелками, похоронами товарищей и карательными вылазками судорожно пытается понять, и найти родителей – или хотя бы смысл выживания в сдохшем мире. Об этом второй роман – «Любовь и свобода».

Романы задумывались и писались для цикла «Обитаемый остров», который должен был снять часть пенок с волны, поднятой экранизацией Бондарчука, ничего не снял и бесславно заглох. Дилогия не была напечатана и не стала трилогией, как задумывалось изначально. Лишь этой осенью, выждав полтора года и убедившись в тщетности дальнейших ожиданий, Лазарчук выставил книги в довольно специальном магазине и предпринял ряд промо-акций, ставших поводом для мощных бурлений разнообразных масс. Да и пусть их.
Некоторое время назад я описывал свою реакцию на курс, выбранный любимыми авторами, термином «уважительное недоумение». Еще есть «сожаление» — в связи с тем, что Лазарчук раз за разом пытается играть на чужой поляне. Да, хорошим инвентарем. Да, по своим правилам, которые мне нравятся куда больше дефолтных. И да, впихивание в которую подряд коммерческую шнягу качественно сделанного кунштюка с социально-психологическим и философским подтекстом можно считать если не выигрышем, то достижением и подтверждением верности однажды поднятому флагу. Беда в том, что любой флаг на каком-то обширном фоне становится частью чужого флага – и не всегда того, которому хочется присягать.
Я понимаю как объективные, так и субъективные причины этого подхода. Я знаю, что мировой масскульт накопил массу примеров того, как подсаженный на низменный гумус высоколобый росток на сороковом году шараханий по колено в помянутом гумусе делает пейзаж ослепительно прекрасным — и все радуются, а также танцуют (обычно в этом месте приводится в пример сериал Dr Who, который типа обязателен к просмотру, но сугубо с шестого или какого там сезона). Я даже верю, что когда-нибудь на похожие чудеса будут способны холмики, обозначающие отеческие гробы. Но в правило грабель я верю сильнее.
Лазарчук и Успенский заслуженно относятся к видным ученикам Стругацких, в связи с чем, похоже, и считают необходимым вписываться в проекты, связанные с именами наставников. Вспомним «Время учеников», вспомним ненаписанного «Белого ферзя», вспомним сталкера с точками, в рамках которого (-ых) авторы не столько отрабатывали франшизную повинность, сколько пытались напомнить о бесточечной поре.
Сверхзадача «Всего этого джакча» сопоставимая. Успенский (очевидно, более-менее сольно написавший первую книгу дилогии) продолжает эксперименты с «Парнем из преисподней», отыгрывая не сюжетом, но духом той повести мотивы отдельных глав «Полудня» (который «XXII век»). Лазарчук же (явно ответственный за вторую книгу) со свойственной ему лютой честностью и в близком ему апокалиптическом режиме пытается ответить на вопросы, которые ставил перед молокососом по имени Мак некто по прозвищу Странник («Тебе вообще известно, что такое инфляция? Тебе известно, что надвигается голод, что земля не родит?.. Тебе известно, что мы не успели создать здесь ни запасов хлеба, ни запасов медикаментов? Ты знаешь, что это твое лучевое голодание в двадцати процентах случаев приводит к шизофрении?»).
Я не могу сказать, что эксперименты мне не понравились, а ответы показались неубедительными. Но я должен сказать, что за пределами сферического непроницаемого мира, в который добровольно загнали себя авторы, им и мне было бы проще.
Любовь и свобода плохо совместимы с неволей.

37 thoughts on “«Весь этот джакч» (дилогия)

    • Меня лет пятнадцать назад в каком-то обзоре обозвали «неизменно корректным». После этого, сам понимаешь, фиг забалуешь.

  1. В яблочко, по-моему.

    И, как говорил (по совершенно другому поводу) доктор Фронкенстин, «очень высокая кучность попаданий».

  2. А мне оба романа понра… впрочем, я их прочел еще года два назад и нахаляву, а это фактор…

    проблема на самом деле в другом — у рус-сов литературы в целом утратилась цель, вслед за обществом…

    • Дак и мне понравились, особенно второй. Но впихивание живого организма в зауженную форму даже в Китае уродством оборачивалось.
      Проблема есть, согласен — но каждый должен честно мотыжить свой участок. А если мотыжить чужой или там ронять инструмент в связи с бесперспективностью полевых работ, толку не будет.

  3. Я протестую, возрожденный в 2005-м году Доктор Кто обязателен к просмотру с первой же серии! =)

      • Ну вообще если серьезно, то начало нового первого сезона так себе, многим не нравится, и мне в свое время тоже показалось не очень (сюжеты бимувишные и т.д.). Даже хотел бросить, но, к счастью, все-таки не. А уже с шестой серии [а не сезона! =)] ого-го как зафанател… Вот и сейчас, извините за. Лучший НФ-сериал, как мне кажется; все к месту, самые сильные сезоны с первого по четвертый, потом уже пошло неровно, но тем не менее. Со стороны, конечно, это выглядит примерно так:
        Но на самом деле сериал и забавный, и глубокий, и умный, и проч.

      • Денег было мало. Потому сниматели использовали модный термин, что-то типа «мусорный антураж», и этим прикрылись.

        Впрочем, к концу сезона они вполне себе раскачались. А со следующего сезона даже деньги пошли.

        • С третьего подтянулись нормальные актеры, с четвертого — сценаристы, с пятого — режиссеры. И суп овощной оказался неплох, ох.

  4. О, как я ждал эту рецензию! Больше, чем книгу 🙂 Однако, почему-то про сам текст удивительно мало, больше про «галактические цивилизации». Хотя… помятуя свой собственный отзыв, он о том же 🙂

    P.S. А можешь объяснить мне про шестипалого охотника? Это на что у Стругацких намек? Я че-то не припомню такого, а перечитывать лень 🙂

      • Да, подзабыл я первоисточники основательно… Но как же теперь круто: все сходится. Ну почти. В оринигале он «четверорук трехпалый», а у Лазарчука «этого четверорукого-шестипалого». Специально или случайно? Но все остальное становится теперь супер-понятно! Огромное спасибо за наводку 🙂

  5. Какая ругательная рецензия. А вот мне оч.понравилась дилогия, особенно вторая часть. Не знал, что третья планировалась, жаль, если её не будет.

    Ок, я понял, что тебе тоже понравилась 🙂 Но имхо тема ответов на вопросы Странника раскрыта полностью и даже с запасом, и это гораздо важнее «чужого поля». Что оно не свое — да ну и что, подумаешь. Результат явно того стоил.

  6. Очень вежливо и корректно. Диагноз практически. Эпитафия.

    С некоторых пор принципиально не читаю всякие «свободные» продолжения, межавторские проекты и прочие работы «по мотивам». Невзирая на прошлые заслуги авторов. И так много чего не прочитано, да и перечитать кое-что стоит.
    Правда, есть парочка исключений – «Дикие карты», «Песочный человек», может быть ещё и «Мир воров». Всё. Но «The Sandman»/»Death» – графические романы и в большей степени мне они интересны именно как «графические», а потом уже «романы». Ну и Гейман, само собой.
    «Дикие карты» и «Мир воров», (согласен – очень разные авторы и очень неровные рассказы) интересны прежде всего концепцией мира.
    Ах, да – Еськов ведь ещё и Галина (хотя «Хомячки в Эгладоре» совсем не «продолжение»). Затормозил, задумался… А ведь «Череп Шерлока Холмса» я прочёл. И не без удовольствия. Стоппард опять же…
    Что ж, получается так, что мне категорически не нравятся всякие попытки «дописать» или «переписать» Стругацких.

    – А как же Рио-де-Жанейро? Я тоже хочу в белых штанах.
    – Рио-де-Жанейро – это хрустальная мечта моего детства, – строго ответил великий комбинатор, – не касайтесь её своими лапами.

    Я совсем не так корректен.
    (Вздыхаю)
    За что и прилетает порой.

    • Мне попытки дописать за великих только в детстве и нравились, а теперь, когда это стало одним из симптомов тяжелой продолжительной болезни, просто удручают.

      • И ведь есть что дописывать – «Мир Полудня» и фрагментарен, и противоречив местами. Но тут уж или принимать целиком и полностью, таким, какой есть или не принимать вовсе. А то ведь что получается? Вот это мне нравится, это тоже, а вот это отрежем, здесь пришьём… Франкенштейны.

  7. дочитал вот.
    красиво, особенно атмосферная и мрачная лазарчуковская часть. и «сопряжение сфер» с миром АБС в голове случилось, как будто вискаря стакан хлебнул после года в завязке. все-таки братья очень живые миры выпекали, до сих пор вращаются где-то. но послевкусие все равно как после «Гиперборейской чумы» — пока читаешь оторваться не можешь, а потом хочется оглянуться кому-нибудь вслед и дурным голосом спросить: а?
    но с четвероруком и охотником красиво закольцевали

      • Пожалуйста, можете расценивать, как лесть. На самом деле — констатация факта.
        Я, знаете ли, восемнадцатый год, как о Лазарчука всей головой ушиблена и ни одного достойного отзыва о нем до сих пор не встретила. А искала. Не там, значит.

        • Аналогично, коллега (с)
          В этом блоге по тегу «Лазарчук» еще несколько текстов найти можно.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *