Тридцатилетие кончины Брежнева стало поводом для разнообразных мемуаров. Ну и я вдруг вспомнил.
Смерть генсека ни у кого особой скорби не вызвала — в отличие от переименования моего родного города (родился я не там, но Челны все равно разлюбимые и все такое). Я учился в пятом классе и такой поворот воспринял, скорее, с юмором: на следующее утро поздравлял одноклассников со сменой адреса. Школота даже радовалась немножко возможности сэкономить усилия при подписывании тетрадок: «…города Брежнева» сильно короче, чем «…города Набережные Челны». А вот родители поругивались.
Я начал поругиваться через пару лет, когда впал в нормальную для того исторического периода политическую гиперактивность. А в десятом классе написал гигантскую и лютую, как положено, статью про историческую справедливость, полутысячелетнюю славу, возвертание имен и массовые зачистки. К счастью, вышла она в сильно купированном виде (спасибо любимому и мудрому редактору «ЮК» Ирине Николаевне).
Челнам вернули имя через полгода с небольшим. Только после этого я пошел получать паспорт — чтоб никаких Брежневых в краснокожей не было.
И чота не стыдно до сих пор.
А у меня была статья, подписанная: «Дмитрий Захаров, одиннадцатиклассник». Смотрю, на один класс ты меня опередил )
Хе. У меня первая статья в 84-м вышла — пейратская перепечатка из пионерлагерной стенгазеты. Как я был возмущен (дописанной патриотической концовкой).
А 11-го класса у меня в прынцыпи не было. Глупость это, 11-е ваши, во чо.
Вот тебе открыточка из тех времён:
Голубые гитары — Такого нигде нет, только на Каме, в Набережных Челнах
Вот ведь, закапризничало. Ну-ка, а так:
О. Суп приделал к своей халабуде поддержку хтмл5, а ребята-то и не знают.
А-а-а! Мерзость какая!!! А я ее и не слышал никогда, только на каждом углу о цитаты спотыкался и недоумевал : при чем тут поземка по-над Камой и т.д.
Спасибо, Вадим.
Интересно как. Зато я её слышал чуть не каждый день от начала стройки КАМАЗа и до объявления нового мышления. Плейлист Всесоюзного радио был небогат.
Нельзя, конечно, так сразу, надо было сперва подготовить тебя чем-нибудь помягче, типа:
Гы.
Тут штука какая: я в детсадовском возрасте обожал Лещенко и всякую фигню вроде вышеприведенной («Акарочыбам», кажися, до сих пор помню), потом класса до четвертого выраженных музыкальных пристрастий не имел, а потом у меня случился Высоцкий. И класса до десятого, до падения в рашнрок, а позднее сибирский панк, я почти ничо кроме Высоцкого и не слушал. А советскую эстраду презирал всеми фибрами — чуть сильнее, чем всякие хэви-металлы.
А с песней «такого нигде нет, только на Каме..» устойчивая ассоциация:
ДК Энергетик, наш оркестр народных инструментов сидит позади какого-то школьного хора, состоящего, в основном, из увесистых девочек, мужская половина оркестра выворачивает шеи вверх, поскольку там всё видно, а Галя Бурова комментирует это зрелище именно цитатой «такого нигде нет, только на Каме..»
Гы. Я тоже в ансамбле ложкарей в первом-втором классе блистал (записался, потому что обещали гитару и ансамбль, да обманул препод, сбежал). И в «Энергетике» выступал разок. Но в основном в ЖЭКах всяких. ДО ДК КамАЗа, к счастью, не доросли.
А у вас БКД тоже «Бандой камских дураков» называли?
И вообще — какой комплекс?
К стыду, не знаю, что такое БКД, уехал в Москву в интернат в 82 году.
Комплекс 27-й.
Боевая комсомольская дружина, она же Бей кого догонишь. Молодежный и реально боевой вариант ДНД. В середине-конце 70-х довольно жестко и эффективно поучаствовала в додавливании бытовой преступности и хулиганства, потом, видимо, стала заглядываться в другие стороны и была спешно распущена.
У меня 17-й и 45-й.
О! Так вот кого я должен частично благодарить за возвращение Челнам исходного имени!
Я в момент переименования в Брежнев учился в интернате. И периодически в комнату прибегали испуганные дежурные по телефону со словами «тебя там Брежнев вызывает!»
Я в малом компромиссном возрасте придумал вариант переименования город в Брежневные Челны, типа чтобы всех устроило.
Кстати, благодаря переименованию туда-сюда Челны оказались единственным, возможно, городом с улицей своего имени — если, конечно, Набережнчелнинский проспект до сих пор так называется.
Воротившись с рок-фестиваля в Брежневе, помню, долго ломал копья с тогдашним главредом «КТ» Шевчуком, чтобы позволил употребить в репортаже истинное название города — Лодки Причалов 🙂 Тот не соглашался, и я злобно начертал варианты заголовков на развороте «Рок по-брежневски» и «Брежнев приветствует рок». Разумеется, вымарали, а я Шевчуку пригрозил: ладно, дедунюшка, попомнишь! И как в воду глядел: разворот о рок-фестивале «Про рок в своем отрочестве» вышел утром в «Комсомольце» аккурат в день обратного переименования города :-)) Шевчук прятался от меня, закрывшись в кабинете, а я стучал ему в двери ногой Клааса. Фантастическая анти-интуиция… 🙂 Зато мне было потом позволено выпустить отдельное интервью с Борзыкиным «Телевизор» и даже ссылочку на Стругацких — его «Дети уходят, и никаких революций…» прямиком из АБС. Вот же ж времена были…
А я с Шевчуком заметно позднее познакомился — и отношения поддерживал сугубо благостные. Хороший он дядька.