Понятно, что сын Туркменбаши страну не унаследует. А жаль: было бы любопытно посмотреть на еврея во главе мусульманской республики (впрочем, она уже не столько мусульманская, сколько рухнаманская). Так что все идет к варианту «Москва, 1953 год».
Вопрос в том, кто у нас Хрущев и где у нас Жуков.
А пока туркменское человечество ищет ответ на этот вопрос, вот текст, который я делал полтора года назад (про обстоятельства, вынудившие меня к этому, лучше не спрашивать).
Памяти, так сказать, умершего бога.
Караоке по-туркменски
Фонограмма не вписалась в пятитысячелетнюю историю туркмен
Вчера в официальных туркменских СМИ был опубликован указ президента страны Сапармурата Ниязова, поставивший под тотальный запрет «использование звуковой фонограммы» во всех областях жизни — не только на эстраде и телеконцертах, но и на любых торжествах. В отличие от других государств, запрещающих «фанеру», Туркмения намерена не столько заставить певцов петь вживую, сколько пресечь распространение моды на караоке, которая не вписывается в славную пятитысячелетнюю историю туркменского народа.
Указ президента Туркменистана констатирует: «За годы священной независимости нейтральное государство Туркменистан достигло подлинного расцвета и высоких рубежей во всех сферах развития… Созданы, в частности, сотни замечательных песенно-музыкальных произведений, прославляющих свершения эпохи независимости, вдохновляющих наш народ на новые подвиги, приближая его к новым победам». При этом, по мнению Туркменбаши, «использование фонограммы звуковой записи отрицательно влияет на развитие песенно-музыкального искусства эпохи независимости». Поэтому глава государства запретил «использование в Туркменистане фонограммы звуковой записи на всех культурных мероприятиях, во время песенно-музыкальных выступлений, организуемых в честь государственных праздников, в передачах телевизионных каналов Генеральной дирекции туркменского телевидения, а также на всех культурных мероприятиях, организуемых в государственных и общественных учреждениях, в местах массового посещения граждан, на проводимых гражданами тоях (свадьбах и праздниках. — Ъ) и торжествах.».
Какие санкции будут применяться к нарушителям, в документе не сказано. Но контроль за исполнением указа возложен не только на Министерство культуры и телерадиовещания Туркменистана, но и местные администрации, имеющих обширные полномочия в деле соблюдения порядка.
Комментируя свое решение в прямом эфире национального телевидения, Туркменбаши пояснил: «Сегодня как никогда необходимо защищать истинные культурные, в том числе и музыкально-песенные традиции туркменского народа от отрицательно влияющих на них чужеродных факторов».
Как известно, Сапармурат Ниязов неусыпно печется о духовном и физическом здоровье своих граждан. Среди последних его инициатив можно выделить официальный запрет на употребление в общественных местах популярного в стране табачного изделия «нас» (смесь табака с известью, золой и маслами, которую туркмены закладывают под язык). На прошлой неделе господин Ниязов указал: «Иногда идешь по улице и видишь, как водитель проезжающей машины высовывает голову из окна и выплевывает «нас». Или некоторые на тротуар сплевывают, потом эта жвачка зеленеет. Это просто некрасиво. И потом употребление «наса» приводит к туберкулезу и раку». Поэтому Туркменбаши подписал указ, запретивший употребление и продажу «наса» в общественных местах под страхом штрафа. А в прошлом году он долго рассказывал студентке с золотыми коронками, что собственные зубы куда красивее, так что надо их беречь, по примеру собак разгрызая кости — «там есть кальций, немного фтора.»
Но музыке глава нейтрального Туркменистана уделяет особое значение. Принципиальный подход он обозначил в ходе встречи с творческими работниками еще в июле 2001 года. Тогда Туркменбаши сообщил, что за семьдесят лет Советской власти «туркмены утратили память, забыли, что были великим народом, что они построили свыше 70 государств». Он подчеркнул, что теперь туркмен не устраивает накопленная за этот период национальная литература и музыка — и объявил о ликвидации госфилармонии, национального ансамбля народного танца, национального эстрадно-циркового центра. Вместо них при Минкульте страны был создан Национальный центр культуры Туркменистана, в котором «должна быть сосредоточена вся туркменская культура, искусство». А на базе закрытого театра оперы и балета был создан национальный музыкально-драматический театр. Попутно господин Ниязов посоветовал не вспоминать слишком часто «школу Станиславского и Немировича-Данченко, а создать свою собственную национальную театральную школу».
В последние 4 года культура в стране развивалась именно в этом направлении. В частности, эстрадная жизнь кипела, главным образом, в государственных культурных центрах, которые Минкульт стремился открыть в каждом крупном районе, и на объявленных Сапармуратом Ниязовым конкурсах (вроде «Золотой век туркменского народа», в котором победители-профессионалы получали $3 тыс., а любители и дети — $1 тыс.). Любые праздничные концерты сводились к одному сценарию: сначала Туркменбаши читает стихи собственного сочинения, потом остальные участники исполняют песни на эти стихи или просто в честь Туркменбаши или его родителей.
Вопрос фонограммы был при этом совершенно неактуален — она используется довольно редко, а даже если и используется, то полностью соответствует требованиям властей. В Ашхабаде считают, что последний указ президента направлен на борьбу с караоке. Туркмению не обошла паназиатская мода на караоке — оно пользуется в городах республики бешеной популярностью. Беда в том, что туркменская промышленность не успела наладить выпуск дисков и флэш-карт с национальными мелодиями. Поэтому туркменским меломанам до вчерашнего дня приходилось распевать не священную «Рухнаму», а западные и российские хиты.
Теперь с этим покончено. Караоке официально запрещено. Правда, никто не сомневается, что временно — до тех пор, пока в стране не будет напечатано достаточное количество носителей национальных фонограмм. После этого всенародное распевание будет, напротив, всячески приветствоваться — при том условии, что включена правильная фонограмма.
