Ответ на опрос портала Literratura (октябрь 2017)
ПРОЗАИКИ ОБ ИМЕНАХ ЛИТЕРАТУРНЫХ ГЕРОЕВ
«Я думал уж о форме плана / И как героя назову; / Покамест моего романа / Я кончил первую главу…», – писал Пушкин в «Евгении Онегине», свидетельствуя, что поиск имени героя для писателя столь же сложная и ответственная задача, как и весь план произведения. Мы предложили современным прозаикам ответить на вопросы:
Как вы ищете имя своим персонажам, как происходит совпадение имени и героя? Что значит для вас имя героя в вашем произведении?
Кого из писателей и почему вы назвали бы мастером имён?
Шамиль ИДИАТУЛЛИН, писатель, журналист:
1-2. Мне важно, чтобы имя было естественным для героя, его происхождения, его среды и его времени. А поскольку действие большинства моих книг происходит в моей, в общем-то, среде, на неё и я ориентируюсь. Поэтому постоянно приворовываю у семьи, одноклассников, коллег, а теперь ещё и у приятелей детей. Лет десять назад меня таким вот образом нашёл одноклассник, имя которого я использовал в своей первой книге, вышедшей под названием «Татарский удар». Товарищ решил себя погуглить – и с изумлением обнаружил, что выступает в качестве второстепенного, но очень важного персонажа технотриллера. Потом и меня выгуглил. Я думал, бить будет, а он всего лишь посетовал, что вообще-то давно до майора дослужился – чего же персонаж с его ФИО капитан до сих пор? Президента России в той книге звать Олег Придорогин, президента Татарстана – Танбулат Магдиев. Логика понятна, наверное. Главный герой «Татарского удара» носил имя моего родного брата и фамилию, образованную от имени моего деда (Айрат Летфуллин), у героя и (так получилось) автора дилогии «Убыр» Наиля Измайлова фамилия моего деда по маме и имя, по сути, смиксованное из наших с сыном имён. У главного героя «Города Брежнева» папа татарин, а мама русская – в 60-70-е в таких семьях мальчиков в большинстве случаев называли Тимурами, Русланами, либо как-нибудь красиво по-иностранному – поэтому получился Артур Вафин. Папу, Вазыха, мама называет Вадиком, саму маму зовут Ларисой – для тех лет выбор весьма частый, а сегодня почти не используемый: Лары раздраженно восклицают: «Чего меня о возрасте спрашивать, по имени понятно, что за сорок!» Главный герой «СССР™» простоты ради предпочитает называться Аликом, потому что громкого имени Галиакбар стесняется – но втайне гордится им. Гордость время от времени толкает его на резкости и глупости – однако не имя в этом виновато. У главного героя романа «За старшего» много имён, потому что он шпион, постоянно меняющий лица, личности и национальности – и это одна из несущих конструкций сюжета. Это, понятно, экзотика, частить с которой нельзя. Я и не чащу. В моем детстве каждый второй мальчик был Серым или Андрюхой (если татарин – Рустиком или Ренатом), каждая вторая девочка – Леной или Наташей (Элей или Гулей соответственно), эта особенность отличает и ровесников Артура в «Городе Брежневе». Сверстники моих детей преимущественно Артёмы, Максимы, Данилы и Тимофеи, сверстницы – Насти, Полины и Даши. Поэтому такие имена носят и персонажи моих книг, действие которых происходит сегодня.
3. Я очень не люблю так называемые говорящие имена. Никто не виноват в том, что его так зовут – виноваты родители (иногда бабушки-дедушки). Для меня, как для известного Лёлика, в нашем деле главное – реализьм, а в жизни ФИО человека больше связано с фантазией и предпочтениями семьи, а также с первыми невыносимыми обидами на родителей, предков и мир (у всех людей имена нормальные, я один такой несчастный, вот получу паспорт – запишусь Дартом Вейдером и т.д.), чем с характером, внешностью и судьбой носителя этого ФИО. Когда в книжке учитываются подобные обиды либо вполне распространённые ситуации типа «назвали Леной, но была такая тёмненькая и носатенькая, что быстро превратилась в Галчонка, а потом и в Галину» – это нормально и правильно. Но когда автор натужно юморит на тему фамилий или, того хуже, всерьёз натягивает эту яхту на сферическую беду, я грущу. Это как бы ответ на второй вопрос. Для меня мастером является всякий, кто не заставляет вот так вот грустить. Редким исключением, умевшим смешно обыгрывать фамилии, был Виктор Конецкий, – не в последнюю очередь потому, что обыгрыши большей частью выглядели непридуманными: вспомним легендарное «Матрос Курва Ф.Ф. свою фамилию полностью оправдал и все вещи утопил» или пассаж про радиограмму, «в которой вместо подписи отправителя стояло два слова «ПРОШУ ПИНСКИЙ», причем ни о какой просьбе разговора в тексте не было. Этот мучительный случай закончился только через двое суток, когда, придя в очередной порт, Фомич узнал, что там есть мелкий начальник Прошупинский». При этом явно собственные антропонимические находки Виктора Викторовича вроде упомянутого Фомы Фомича Фомичева были для меня менее обязательными кунштюками. Я, в отличие от классиков и литературоведов, не считаю, что образы Молчалина, Раскольникова, Обломова и более-менее все «Мертвые души» сильно проиграли бы, получив менее говорящие фамилии – и всякий раз вместе с Аполлоном Григоьевым радуюсь, что передо мной «не такая комедия, где действующие лица нарицаются Добряковыми, Плутоватиными, Обдираловыми и проч.
Оригинал
