«Афиша Daily», 17 ноября 2021
«Я начал смеяться со всеми»: писатели рассказывают о школьном буллинге
(фрагмент)
Егор Михайлов
20 ноября участники книжного стендап-шоу «Кот Бродского» расскажут личные истории о буллинге. «Афиша Daily» попросила современных писателей рассказать, сталкивались ли они с буллингом и как пережитый опыт отразился на их жизни и творчестве.
Шамиль Идиатуллин, писатель
«Буллингом в его современном понимании я бы испытанные в детстве неприятности от сверстников и ребят постарше не назвал. Но, понятно, было постоянное поддразнивание в связи с национальностью, фамилией-именем и прочими непривычными для окружающего большинства особенностями. Ну и сам я, безусловно, добавлял поводов живостью и непосредственностью реакций.
В раннем детстве я был абсолютный псих: чуть что, кидался драться. Потом присмирел — отчасти, наверное, и потому, что итог драк редко меня радовал, но в основном благодаря больничному воспитанию (я валялся по больничкам с пневмониями и отитами до 2–3 месяцев в год), которое научило меня смирению, умению сходиться более или менее с любыми соседями, как бы часто они ни менялись, пониманию, что боль неизбежна, но превозмогаема (когда витамины колют, например), а заодно постоянному чтению.
К средним классам на попытки докопаться или завести меня я уже просто не обращал внимания. И потом я был не очень вредный и немножко полезный тем, что мог рассказать кучу анекдотов или садистских куплетов, плюс всегда был готов беззлобно, но смешно достать этим учителей. Так что за меня, как правило, было больше народу, чем против. Совсем от конфликтов и драки это не спасало, но в целом жаловаться грех.
При этом, к сожалению, я довольно долго не считал необходимым вступаться за тех, кого щемят. Отдельный и ничем не искупаемый стыд связан с эпизодами, в которых я сам доставал несимпатичных мне ребят — причем это было уже не в детстве, а в старшей школе и даже в студенчестве. Рамок я не переходил, но передразниваний и выносов мозга позволял себе с перебором.
К счастью, я довольно быстро не только понял, в каком позорище могу увязнуть, но и попробовал представить себя на месте предметов моего остроумия. Это ошарашило и помогло в дальнейшем держать себя в руках.
Так, наверное, закрепилась привычка влезать в чужую шкуру: сперва знакомцев, а потом незнакомых и даже придуманных людей. Это очень помогает в творчестве, конечно».
