Bookmate Journal, 18 мая 2022
«Первые недели получалось только орать в подушку»: что думают о происходящем российские писатели
(Фрагмент)
Елена Васильева
Как живут российские писатели после 24 февраля, пишут ли новые тексты, как общаются с теми, с кем не согласны, и чего ожидают в будущем — поговорили с Максимом Сониным, Ольгой Птицевой, Шамилем Идиатуллиным, Софией Синицкой, Антоном Секисовым и Верой Богдановой.
Шамиль Идиатуллин: Последние события повлияли на меня примерно как любой другой вариант конца света. 24 февраля мир был убит во всех смыслах. Не осталось ни мира, ни смыслов. Придется придумывать и создавать новые.
Скрыться от всего этого я не могу хотя бы в силу рабочих обязанностей, я же в «Коммерсанте» работаю. На вторую неделю того, что мы обязаны называть спецоперацией, я заставил себя снести с телефона большинство информканалов и запретил себе скроллить новости, не связанные с рабочей поляной, чаще трех раз в день. Это позволило не рехнуться от горя и безнадеги.
Потом я снова научился читать и смотреть кино. Читаю сейчас очень много, почти как в молодости: после 40 я резко снизил темпы чтения, которое позволял себе для удовольствия, а не по работе. И пытаюсь больше общаться с семьей и близкими. Это спасает.
Некоторые договоренности, связанные с переводами моих книг, а также их представлением западными издателями, накрылись — видимо, надолго или навсегда. Бумажные тиражи, полагаю, будут заметно ниже ожидавшихся. Про кино — я продал права на экранизацию трех книг — просто боюсь спрашивать.
У меня, конечно, есть знакомые, с которыми мы сейчас расходимся во мнениях, хоть и немного. Естественно, это пожилые люди. Мы любим друг друга, поэтому я не давлю на них, только рассказываю и объясняю, пока слушают. Они не обвиняют меня, а просто говорят: «Вечно ты драматизируешь» — чтобы через месяц, полгода, восемь лет признать: «А ты был прав, оказывается». Не то чтобы это меня радовало, конечно. Ошибиться было бы приятнее.
Главное же — перестаньте убивать. Тогда будем учиться жить заново.
