«Эхо Москвы», 16 августа 2019
«Книжечки»
Николай Александров
«-— Сам город становится помехой, которую проще устранить, коли он толком огородиться не может. Если город построен у нефтяного, калийного, золотого месторождения, и вдруг от выбросов и гнилой воды начали помирать люди, добычу не прекратят. Проще отселить людей – а сперва, конечно, дождаться, пока самые активные сделают это сами и за свой счет. У нас… ровно такая же ситуация. У нас пополняемое месторождение мусора, этого не изменишь. Сопротивление бесполезно. Осталось разбегаться. Или превращать свалку в нормальный ресурс». Роман Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина» вышел в издательстве АСТ в «Редакции Елены Шубиной». Небольшой окраинный город, в окрестностях которого растет свалка. Обыкновенная семья: муж, жена, дочь. Квартира на бывшей улице Ленина. Впрочем, главную героиню зовут Лена, и это роман прежде всего о ее бывшей жизни и о бывшей жизни вообще, которая никак не становится другой, настоящей, точнее, которая заслоняет настоящую жизнь.
Шамиль Идиатуллин. Бывшая Ленина. – М.: АСТ; Редакция Елены Шубиной, 2019. – 441 с.
Оригинал
«Год литературы», 16 августа 2019
Политический роман «с колес», ретророман о Нью-Йорке 1940-х и два подхода к книгам нон-фикшн
5 книг середины августа. Выбор шеф-редактора (фрагмент)
Михаил Визель
1. Шамиль Идиатуллин. «Бывшая Ленина»
М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2019
Шамиль Идиатуллин — начальник отдела ИД «КоммерсантЪ», а значит — мастер каламбурного заголовка. В фэнтезийных романах они не слишком уместны, но в романах реалистических мастерства в кармане не утаишь. «Город Брежнев», принесший Идиатуллину попадание в «призовую тройку» (да простится нам эта спортивная терминология) «Большой книги» 2017 года — это ведь не только недолгое и подзабытое название города Набережные Челны, но четкая привязка ко времени и, метафорически, намек на крепко вцепившийся в этот самый город застой…
В новом романе действие происходит «вот прямо сейчас», и название его — тоже хоть на передовицу родной Шамилю газеты. Конечно, всякий житель современной России сразу понимает, что речь идет о переименованной улице, в данном случае — в маленьком провинциальном городке Чупове Сарасовской области (все созвучия — случайны), задыхающемся от огромной свалки, куда свозят мусор со всей области. Но едва погрузившись в роман, читатель замечает, что речь идет о бывшей квартире главной героини — Елены Митрофановой, оставшейся по наследству, как принято в современных российских семьях, в качестве будущего «приданого» дочери-студентке. Точнее, она так думает: потому что устоявшаяся жизнь приличной во всех смыслах и благополучной сорокалетней женщины вдруг с размаху, как глиссер о притаившуюся под водой корягу, налетает на неожиданное препятствие — и переворачивается вверх дном. Не хватающий звезд с неба, но надежный муж вдруг ухватывает неожиданную звезду и взмывает в районную административную стратосферу, но как-то резко теряет в надежности, а сама Лена неожиданно для себя оказывается в центре схватки бульдогов под ковром. Причем в роли одного из собаководов. Тут-то и проступает третий смысл названия — не растеряла ли себя Лена где-то по дороге? Не стала ли она сама бывшей, как ее квартира?
Предмет же схватки — всё та же cвалка: в буквальном смысле задыхающиеся чуповцы хотят выбрать мэра, который решит проблему. Но ведь слыханное ли это дело — позволить горожанам выбрать самим, кого они хотят, а не того, кого хочет начальство! Даже если начальство, в сущности, хочет того же. В ход идут все грязные политтехнологии XXI века — секретные и публичные группы в «вконтатике», групповые мессенджеры, засланные провокаторы, чья задача — подвести невинную группу друзей под статью.
Идиатуллин, как начальник региональной сети федеральной газеты, прекрасно знает эту неаппетитную кухню. И этим, кстати, его роман выгодно отличается от другого недавнего произведения на жгуче современную тему — романа «Оскорбленные чувства» Алисы Ганиевой, которая, будучи столичным литературным критиком, все-таки, похоже, судит о нравах уездной политической элиты более понаслышке. Но эта же вовлеченность играет дурную шутку. Шамиль Идиатуллин — цепкий и наблюдательный автор, любящий не только каламбуры, но неожиданные обороты и метафоры.
Ценность романа в качестве инструкции по теме «как не быть использованным политическими манипуляторами» несомненна.
Как и в качестве пособия на еще более востребованную тему «как закончить ставшие токсичными застарелые отношения».
Возможно, по нему будут писать лет через тридцать курсовые (если тогда еще будут курсовые) на тему «Протестные настроения конца десятых годов и методы их нейтрализации». Но будут ли его читать за пределами курсов политологии — сказать сложно. Впрочем, про кого из современных сочинителей можно сказать это с уверенностью?
Оригинал
CNSRD, 17 августа 2019
«Бывшая Ленина» Шамиля Идиатуллина — неудачный роман талантливого писателя о современной российской глубинке
Галина Юзефович
Литературный критик «Медузы» Галина Юзефович рассказывает о новом романе Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина». События происходят в наши дни — в небольшом поволжском райцентре муниципальный чиновник Даниил Митрофанов пытается разобраться с опасной свалкой, а параллельно рушится его брак. Однако в итоге роман с любопытным началом рушится под давлением идеологических споров.
Шамиль Идиатуллин. Бывшая Ленина. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2019.
«Бывшая Ленина» Шамиля Идиатуллина — прямой ответ на многочисленные читательские и критические мольбы о русском романе, который рассказывал бы, наконец, не о прошлом, но о живом и горячем «здесь и сейчас». В самом деле, трудно представить себе что-то более актуальное, чем сеттинг «Бывшей Ленина»: 2019 год, районный центр Чупов в богом забытой поволжской глубинке, коррумпированная неэффективная власть и — смысловым центром романа — огромная, отравляющая воздух и воду свалка, с которой непонятно что делать, но которая, очевидно, со дня на день начнет убивать людей. На драму социальную наслаивается драма человеческая: рушится брак мелкого муниципального чиновника Даниила Митрофанова и его жены Лены, самородного мастера пиар-технологий. В борьбе за власть, разворачивающейся на фоне зловонной свалки, бывшие супруги оказываются по разные стороны баррикад.
Начало романа — плавное и неспешное, полное уютных бытовых деталей, отчетливо напомнит читателю первую треть «Города Брежнева», два года назад принесшего Идиатуллину премию «Большая книга». Герои так же обсуждают незначительное, пустыми, выхолощенными словами маскируя внутреннее напряжение. Так же обстоятельно едят неслучайную еду (мать главного героя, с застолья у которой начинается роман, обрусевшая татарка, и на столе у нее — ностальгический фамильный пирог-белиш), во много проходов, до зуда осмысляют и переосмысляют собственные желания и чувства, так же мечутся на стыке коллективной и индивидуальной повестки.
Однако буквально с четвертой главы темп резко ускоряется — и в отличие от предыдущей книги, которую подобное ускорение только украсило, «Бывшей Ленина» это определенно не идет на пользу. Основная интрига — вполне реалистичная и убедительная (как же спасти город и быстро победить свалку, на разбор которой понадобятся долгие годы) уходит в бесконечные диалоги между слабо различимыми, однотипными персонажами. Диалоги понемногу перерастают в развернутые монологи (особенно в этом жанре блистает Лена, из полноценного живого человека внезапно превращающаяся не то в Чуповский филиал радиостанции «Эхо Москвы», не то в ходячий сборник политических афоризмов), а весь роман чем дальше, тем больше напоминает безжизненный памфлет.
Для сюжета эта метаморфоза тоже не проходит бесплатно. Вся романная конструкция трещит и разъезжается под весом идеологии, перспективные повороты либо ведут в никуда, либо оборачиваются многозначительными аллегориями, а полнокровные поначалу герои сплющиваются до клишированных типажей (успешный — значит, на «бумере»; хипстер — значит, с бородкой; чиновник — значит, в мятом костюме). Риторика разрастается, как в романе «Что делать», с разгромным счетом побеждая всякую повествовательную логику, и как результат читатель попросту перестает понимать, что именно происходит, кто за кого, кто чего хочет на самом деле и, главное, кто все эти люди и почему он должен им сочувствовать.
Хуже того, даже общий политический месседж романа, в жертву которому по факту приносятся все остальное, оказывается размыт и невнятен. Власть надлежит то ли разлагать изнутри, то ли игнорировать, то ли и то, и другое сразу, а еще нужно тайно растить ей смену, остерегаясь провокаторов и, как в катакомбах, скрываясь в мессенджерах и закрытых группах соцсетей. Словом, большой замах уходит в пустоту, впечатляющий замысел и эффектный старт оборачиваются разочарованием, а четырехсот пятидесяти страниц романа оказывается одновременно и слишком много, и бессмысленно мало.
Легче всего было бы обвинить Шамиля Идиатуллина в попытке по-быстрому отработать литературно-социальный заказ, смастерив из подручных материалов роман на злобу дня. Однако подобное обвинение несправедливо: ни предыдущие книги писателя, ни очевидно вложенные в «Бывшую Ленина» усилия ума и сердца не позволяют заподозрить, что перед нами в самом деле поспешная конъюнктурная поделка. Скорее откровенная неудача Идиатуллина — писателя наблюдательного, одаренного и совершенно точно не склонного идти на поводу у сиюминутных общественных веяний, заставляет задуматься о необходимости если не совсем снять, то во всяком случае переформулировать наш запрос на литературу о «здесь и сейчас». Политическая реальность сегодняшней России, как показывает опыт Шамиля Идиатуллина, исключительно не фотогенична и очень плохо поддается осмыслению и описанию посредством инструментария художественной прозы. Это значит, что дух времени, пресловутый zeitgeist, которого так сильно не хватает сегодняшнему читателю самых разных поколений, нуждается в каких-то иных — еще не найденных — выразительных средствах. Коротко говоря, роман не удался, но попытка засчитана. Продолжаем поиск.
«Горький», 19 августа 2019
Мусорный ветер
Рецензия на книгу Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина»
Владимир Панкратов
Новый роман лауреата «Большой книги» Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина» посвящен антимусорным протестам в небольшом городе. О том, насколько удалось автору поймать дух времени, рассуждает Владимир Панкратов.
Шамиль Идиатуллин. Бывшая Ленина. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2019
Наши дни (вот прямо совсем наши — один из героев читает «Бесконечную шутку»). Маленький провинциальный город где-то не очень далеко от столицы, все деловые обеды в котором неизменно проходят в одном и том же заведении. Главная достопримечательность населенного пункта — исполинская свалка, куда свозят мусор с соседних областей. Как результат — на весь город стоит непроходимая вонь. Недовольство населения растет, люди готовы выходить на митинги, более того, они это уже не раз делали. В такой непростой для власти момент освобождается кресло главы города — и начинается предвыборная гонка. Которая перерастает уже немного в другую гонку: идет соревнование, кто быстрее решит проблему свалки — общественники или власти.
Всякий хороший роман — хоть про митинги, хоть про обработку избирателей в соцсетях, хоть про депутатские интриги — на самом деле не про митинги или интриги, а про людей. И «Бывшая Ленина» совсем не только о том, что чиновники тоже живые люди с проблемами в личной жизни. Эта тема вроде и так на поверхности. Автор копает глубже и показывает разные — по духу, по манере, по взглядам на жизнь — подходы к решению проблемы; и свалка здесь, конечно, проблема не городская, а личная, у каждого внутри своя свалка. Одна героиня откладывает решение вопроса своей внутренней свалки до лучших времен, пестуя себя сиюсекундными радостями; иной герой готов бросаться в решение внешних, чужих проблем, лишь бы не разбираться со своими; третий, наоборот, копается потихоньку в собственном и чужом мусоре, разбирая его по пакетам; четвертый не знает, что делать, зато переполнен энергией и желанием решить вопрос как можно быстрее и радикальнее. Загвоздка в том, что убирать реальную свалку надо всем вместе, а это невозможно в принципе: люди разделены. Не понимают друг друга разные поколения, каждый по-своему не осознает возможные издержки и открывающиеся возможности.
Главная героиня Лена произносит противоречащие друг другу мысли. Сначала она говорит, что нельзя оставаться наблюдателем и надо переходить к активным действиям, затем рассуждает: «А как бороться, если посадят или даже застрелят?». Вот эта неопределенность, сложный выбор между очевидной необходимостью активных действий и боязнью последствий, наверное, и вправду одна из главных дилемм нашего времени. И в этом «Бывшая Ленина», безусловно, оправдывает звание «актуального романа» (так называется серия, где она вышла).
Но некоторый изначальный дефект актуальных романов заключается в том, что их написание заставляет авторов слишком торопиться: актуальное быстро становится неактуальным. И в этом тексте тоже чувствуется торопливость. Да, роман чрезвычайно энергичный — события разворачиваются более чем стремительно. В заштатном городишке начинается настоящий переполох, который вот-вот перерастет в хаос. Но нет, это слишком быстро, а хочется, ей-богу, наоборот. Представьте себе, что вы приехали в этот городок туристом и сели в специальный двухэтажный автобус, который везет вас по маршруту, и гид говорит: посмотрите направо, посмотрите налево. «Бывшая Ленина» похожа на такой автобус, в котором гид и водитель не договорились о совместных действиях: один постоянно куда-то торопится и давит на газ, второй припас много материалов и вынужден тараторить что есть мочи.
Тут, например, как будто нет середины романа. Есть начало, причем такое, каким оно должно быть, — медленное, обстоятельное, со словечками, которые рисуют быт. Так, в романе есть словосочетание «задумчивое молоко». Но только читатель втянулся в неторопливое повествование, как внезапно наступает конец, и это, кстати, удачно: он похож на свалку — в том смысле, что неуютный, разорванный в клочья. А середины нет; эволюция героев и самого романа пропущена — словно просто вставили титр «прошел год», как иногда делают в фильмах. Линия противостояния супругов Даниила и Лены, которые в борьбе между гражданами и властью оказываются по разные стороны баррикад, как-то сникла, хотя сначала именно это выглядит чуть ли не главной интригой. Во всяком случае, Даниил совсем куда-то пропадает. «Активистская» часть романа передана через сплошные показательные диалоги, а ни один активист почему-то не удостоен подробной биографии. Наконец, «преображение» Лены в знатока политтехнологий, в фигуру, которая «подняла город», выглядит не очень-то убедительно; вторая сторона ее личности (в отличие от первой, где она мать и жена) так и остается до конца непроработанной. Не человек, а ходячая машина, раздающая советы.
Впрочем, недоработанность персонажа, может, и является грехом в литературной системе мер и весов, но не всегда означает неправдоподобность, нереальность героя. И если не придираться к исполнению или просто поставить себя на место той же Лены, некоторая смазанность второй половины романа получит свое объяснение. «Бывшая Ленина» хоть и «Актуальный роман», но не охватывает тотально всю действительность. Накануне (или в разгар) протестных движений Лена, которой должно быть чуть больше сорока, теряет мужа; дочь, уехавшая учиться в столицу, скорее всего, захочет там и остаться. Такое «обнуление», обрушение семейного благополучия, делающее человека только ленивее, словно открывает Лене глаза и толкает на поступки, о которых раньше она бы и не задумывалась. Но если молодежь участвует в протестах как бы по дефолту, потому что для них это единственный и неизбежный шаг к своему будущему, да и делают они это, в конце концов, для самих себя, — то Лена делает это «для других», для нее общественная активность становится хорошим вариантом применения своих умений, а не борьбой за собственные права. Первые устраивают свое будущее; вторая спасает свое настоящее — не очень-то на будущее надеясь. Лена распрощалась с «бывшей» жизнью (и потому политическое противостояние с бывшим мужем ей неинтересно), но и в новую, будущую жизнь она как-то не вписывается.
В будущее возьмут не всех — и это нормально.
Оригинал
«БайкалИнформ», 25 августа 2019
Читатель Толстов. Достойное, новое, русское: самые интересные новинки отечественной прозы
Обзоры литературных новинок от Владислава Толстова (фрагмент)
Шамиль Идиатуллин «Бывшая Ленина»
Изд-во «Редакция Елены Шубиной», 2019 г.
Идиатуллин опять, что называется, попал в самый нерв эпохи. Маленький городок Чупов задыхается от вони отходов, которые сюда свозят со всей области. Сделать ничего невозможно: власть коррумпирована, «мусорный оператор» и менты действуют заодно, и даже общественные активисты не знают, чем это все закончится. Ну, разбежится население, ну, посадят пару глав администрации. Собственно, в администрации и сосредоточено основное действие романа. Чиновника Даниила Митрофанова, в бывшем депутата и председателя земельного комитета, прочат на место нового главы и ожидают, что он сможет разрулить «мусорную» проблему. А у него сложности в семье, и жена, с которой прожил двадцать лет, оказывается по другую сторону баррикад… В кои-то веки у нас появился роман про нашу муниципальную службу, низовую власть, первое звено бюрократической пищевой цепочки и людей, которые там работают. У них нет ни влияния, ни авторитета, ни денег, один только страх, обязанности, безумное недоверие и ненависть со стороны населения и надежда на скорую пенсию, когда можно будет все это забыть как страшный сон (если до этого не посадят и не уволят). Идиатуллин опять нашел снайперски точную метафору российской действительности: власть пытается разгрести мусорные завалы, но сил у нее не хватает – а воняет все сильнее и сильнее, еще немного и грянет буря. Думаю, что этот роман в следующем году и станет лауреатом какой-нибудь престижной национальной литературной премии – как получил «Большую книгу» предыдущий роман Идиатуллина «Город Брежнев».
Оригинал
«Аргументы Недели», 28 августа 2019
Жизнь – свалка, люди – мусор, а литература зачем?
Татьяна Москвина
Новое сочинение известного прозаика и журналиста Шамиля Идиатуллина под названием «Бывшая Ленина» вышло под грифом «актуальный роман». Это слабо сказано. «Бывшая Ленина» – сверхактуальный роман, его действие происходит буквально сейчас и рассказывает читателю про народ, власть и мусор. Причём все составляющие этого симбиоза находятся в фазе обострения.
«БЫВШАЯ Ленина» – так называет свою однушку на улице Ленина, ныне Преображенской, семья Митрофановых, проживающая в городке Чупове. Семьдесят тысяч жителей, закрытый убыточный завод. И – свалка на границе города, воняющая так, что приходится задраивать окна и ходить в респираторах. Огромная чудовищная свалка, проклятие и язва Чупова. Чупов – вымышленное название символического русского городка, который уже ни для чего не нужен, но обременён жильцами, оберегающими свою «малую родину». Кто из лени, кто по инерции, кто из упрямства, а кто и сознательно противится идее бросить всё и уехать: наша земля! И мы заставим вас убрать свалку!
Между тем история с эскалацией мусора крайне запутанная и запущенная. Убрать свалку можно… но нельзя. Потому что тогда крупному губернскому городу Сарасовску некуда будет сбагривать отходы. А против мусоросжигательного заводавосстали сами чуповцы. А глава администрации Чупова сначала связался с фирмой некоего Гусака, обещавшего навести чистоту, потом на Гусака наехал («а вы знаете, кто у Гусака отец?»). В результате главу Чупова выводят в наручниках прямо из ресторана.
Губернские мыслители срочно разыскивают человека, который сможет занять руководящее кресло в Чупове и разрулить ситуацию со свалкой. В дело вмешиваются гражданские активисты, их зовут «выживатели». Пикантность борьбе придаёт то обстоятельство, что в начальники города губернские готовят Даниила Митрофанова, ушедшего от своей жены Лены (кризис среднего возраста). А лидером «выживателей» становится эта самая жена Лена. Гражданское противостояние реализуется каким-то уж совсем символическим способом (жена против мужа). В результате судьба Чупова и его свалки остаётся под вопросом…
Да, знакомые мотивы – и не музыка небесных сфер, а пена наших ужасающе замусоренных дней. Написано живо, быстро, беглыми крупными мазками, сердито и с очевидным гражданским беспокойством. Довольно много смертей: в начале романа «Бывшая Ленина» умирать в больницу отправляется Лилия Васильевна, мать Митрофанова, в конце туда же с неутешительным диагнозом собирается его жена Лена. Внутри этого печального кольца умирает некто Саакянц, бывший глава города, виновный в появлении свалки, который после разорения на этой свалке и поселяется, понемногу сжигая мусор в попытке подправить карму.
Яды свалки проникают в воду, и гибнет юноша из компании Саши, дочери Лены и Митрофанова, а вся компания оказывается в больнице. В общем, гибель реально разлита в воздухе, распад затронул не только материю, но и души. Митрофанов зря бросил свою отличную жену Лену, и автор Лене откровенно сочувствует, посвящает её терзаниям немало страниц. Логика несчастья приводит Лену в стан сопротивляющихся молодых людей…
Вот тут у меня и возникла проблема с восприятием текста. Молодых людей изображать в романах трудно – у них ещё ни лица определённого, ни судьбы. Чаще всего авторы приписывают молодым людям собственные черты и речи. Но Шамиль Идиатуллин пошёл другим путём и попытался передать реальные речевые характеристики современной молодёжи. В результате его продвинутые юноши изъясняются следующим образом: «Возьму тебя эсэмэмить, бабос поднимем, на любой Pay-per-view хватит»; «А ты типа великий эквалайзер»; «Школота пугается на полдня, а потом звереет, а массовый юзер даёт Че Гевару»; «Создание позитивного образа, боты и тролли, срачи во славу области. Мечтаешь стать звездой ютьюба, готовишь мэшапы…» Конечно, разговоры современного продвинутого юноши не выразишь средствами Пушкина или Толстого. Однако увлечься подобными персонажами довольно трудно: кроме их дикого сленга, ничего особо привлекательного в продвинутой молодёжи из «Бывшей Ленина» нет.
И вспоминается предыдущий роман Идиатуллина «Город Брежнев» (премия «Большая книга»), где мы переносимся в 1983 год, в пионерский лагерь, к примеру. Как там всё аппетитно, сочно, человекоразмерно, какие живые симпатичные лица у ребят. А прогрессивные парни из «Бывшей Ленина» – просто куклы. Какое будущее они устроят Чупову, неизвестно, но чуповцам не позавидуешь. Единственный безусловно хороший человек в романе – жена Лена, так её автор в финале укладывает в больницу с очень слабой надеждой на выздоровление. В целом «Бывшая Ленина» написана честно, взволнованно, добросовестно, принципиально, гражданственно… и скучно.
Да, всё в этом романе актуально, если под актуальностью понимать самую расхожую, банальную, общеизвестную картину действительности. Власть виновата – но представители власти (губернского уровня, выше автор не заглядывает) Идиатуллину не удались, видно, он даже не реалист, а сторонник «натуральной школы» и не умеет писать то, чего не видел сам. Идея, что власть сознательно загаживает неперспективные территории, потому что для них народ – мусор, а его жизнь – свалка, наивна и примитивна, под стать вопящим в Интернете.
И вообще – а зачем в таком раскладе, если автор верит в него, литература? Нужны ролики на «Ютьюбе», посты в соцсетях, публицистические статьи в СМИ, гражданские петиции и общественные движения. А художественная литература на свалке не нужна ни для чего.
Оригинал
Портал «Литературно», 31 августа 2019
«Книги августа: легкие касания жёстко и угрюмо»
Многогранный Пелевин, актуальный Идиатуллин, Рубанов о мужчинах, Гилберт о женщинах, Некрасова о кадаврах. Писатели и критики рассказывают о книгах августа. (фрагмент)
Книжный обозреватель Анастасия Шевченко объясняет, почему роман Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина» подходит на роль поколенческого манифеста. Литературный критик Татьяна Сохарева не исключает, что новая книга Виктора Пелевина «Искусство легкий касаний» написана ради кряхтения и ворчания критиков. А писатель и блогер Сергей Лебеденко предполагает, что автор сборника «Сестромам» Евгения Некрасова — литературный шаман. Это и другое в обзоре книжных новинок августа.
Анастасия Шевченко, книжный обозреватель:
Лауреат «Большой книги» Шамиль Идиатуллин написал актуальный роман: «Бывшая Ленина» — это история про нашу страну в наши дни. Действие разворачивается прямо сейчас вокруг гигантской свалки. Провинциальный город, антимусорные митинги, разъединенные люди. Причем друг другу противостоят не какие-то обобщенные чиновник и общественник, а совершенно конкретные супруги Даниил и Лена, которые в борьбе между гражданскими активистами и властью оказываются по разные стороны баррикад.
«Бывшая Ленина», справедливо открывающая серию «Актуальный роман» в «Редакции Елены Шубиной», вполне годится на роль некоего манифеста — политического, экологического, поколенческого. Но для меня это книга о том, что все мы в определенный момент можем стать бывшими — в профессии, семье, употреблении. Можно было бы решить, что все довольно оптимистично: после развода есть жизнь, после застоя возможна карьера, после юной громокипящей дурости прорастает гражданская сознательность и активность. Но нет. На каждого нового кабальеро или свежую пери довольно иронии и опыта. На каждого молодого и рьяного найдется свой провокатор. Каждому блестящему продвиженцу подберется в пару свой коррупционер. И так далее.
Это не значит, что стремительный роман, объединивший несколько планов, весь о безысходности. История кризиса сорокалетних на фоне экологического и политического коллапса, отцы и дети в двух плоскостях, старый конь борозды не портит vs поколение Z. Все это просто о жизни. Поэтому немного страшно. Шамиль Идиатуллин пишет, с одной стороны, беспристрастно. Так видоискатель выхватывает кусочек действительности, не искажая и не украшая. С другой стороны, это очень эмоциональная вещь, так или иначе вызывающая отклик. Какой именно — читатель решит сам.
Оригинал
«Год литературы», 3 сентября 2019
«Корейский триллер в духе Тарантино, роман о политических реалиях современной России и сборник шаманских рассказов
— 10 (плюс еще одна) книг, которые стоит купить на ярмарке» (фрагмент)
Андрей Мягков
В провинциальном, отчаянно захудалом райцентре сидят коррумпированные градоначальники и совсем уж вертеп устроили: главной достопримечательностью населенного пункта стала гигантская, отравляющая все и вся свалка. Жители, разумеется, недовольны, бросаются спасать малую родину и хотят переизбрать мэра — а муж одной из центральных героинь в этот момент как раз занимает креслице в администрации. Все это приводит к тому, что личное наслаивается на коллективное: то есть семьи будут разваливаться не под грустную музыку, а под разговоры о политтехнологиях.
Новому роману Идиатуллина многие вменяют некоторую плакатность: дескать, как фиксация современности это очень даже хорошо, а вот как художественная литература — черт его знает. Мол, идеологическая начинка едва ли не в лепешку раздавила живых персонажей, и все это превратилось в памфлет, некий путеводитель по социально-политическому срезу нашей реальности — подробнее об этом уже рассказывал наш шеф-редактор. Словом, почти все сходятся во мнении, что это не «Город Брежнев» — но читать наконец книгу не про 90-е, а про «здесь и сейчас» в любом случае интересно.
Оригинал
«Независимая газета-ExLibris», 5 сентября 2019
Жизнь оказывается бывшей
Литература про людей от Шамиля Идиатуллина
Мари Литова
В книжном магазине «Москва» состоялась презентация книги журналиста, прозаика, лауреата премии «Большая книга» Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина».
«Это типовой Идиатуллин, – охарактеризовал свой новый роман автор в начале встречи. – Действие происходит здесь и сейчас, более‑менее с нами. Литература заслужила право на то, чтобы существовать тем, что всегда рассказывала, как выжить в нынешней ситуации. А так как ситуация все время меняется, то необходимы новые сказания. При этом литература не дает ответов».
Также Идиатуллин поднял вопрос о распространенной среди обывателей точке зрения на современную литературу. «Зачем читать современников, если были Александр Пушкин, Лев Толстой, Уильям Шекспир, Библия, Гильгамеш и так далее? Конечно, это все было. Но, с другой стороны, тот факт, что мы позавтракали четыре года назад, не означает, что мы не должны больше никогда завтракать», – на простом примере Шамиль легко поставил под сомнение одно из существующих мнений о литературе вообще.
Действие романа происходит в благополучном и тревожном 2019 году, в небольшом провинциальном городе Чупов. В книге поднята достаточно острая тема экологии. На окраине стремительно растет гигантская областная свалка. В городе становится нечем дышать, у многих обнаруживаются болезни. А дальше все по известному сценарию – начинаются акции протеста, драки с полицией, активность в соцсетях и мессенджерах.
Герои романа – простой чиновник Даниил Митрофанов (в прошлом заметная фигура в местной политике и бизнесе), его жена Лена и их дочь Саша. В целом речь идет о благополучной семье. Начинается все с семейного ужина в гостях у матери Лили, которая заранее позаботилась о будущем внучки Саши и оставила ей квартиру на улице «бывшей Ленина». Однако уже в прологе ощущается тревога, которая переходит к читателю сначала от Лили, потом – от Даниила и с каждой главой только нарастает. В одночасье налаженный механизм ломается. Вся жизнь оказывается – бывшая, ведь даже квартира детства – на «бывшей Ленина». Наверное, нужно начать все заново, но для этого – победить апатию, себя и… свалку.
«На мой взгляд, книги пишутся не про острые социальные проблемы, не про то, что происходит в общественных узлах истории. Нормальная литература про людей, – поделился своим мнением автор. – И моя книга не столько про улицу бывшую Ленина, сколько про жизнь конкретной женщины Лены, которой слегка за сорок. У героини жизнь оказалась бывшей: муж уходит, дочь хочет уехать в Москву или вообще из страны. Все, что имело смысл, его потеряло. Она никому не нужна, даже тем людям, ради которых жила. Теперь ей надо понять, как жить дальше. И когда я поставил себя на место этого героя, конечно, мне стало жутковато. Во‑первых, потому, что я не женщина. Во‑вторых, я чуть постарше, а в‑третьих, у меня 25 лет счастливого брака и, я надеюсь, мне не удастся испытать такое на своей шкуре».
Чупов – город, на самом деле не существующий. Оказывается, Шамиль Идиатуллин специально подбирал такое название, потому что ему хотелось некоторого обобщения. «У меня есть идиотская журналистская привычка – отвечать за свои слова. Когда я писал книгу, такой остроты описанной проблемы не было, – признался автор. – Я воспринимал сюжет как придуманный. Может, какие‑то узелки этих конфликтов возникали, но не было ни Шиеса, ни подмосковных бунтов, ни Челябинска. И я наоборот радовался тому, что актуальность не будет заслонять читателя от людских отношений. Но теперь фон все‑таки заслоняет. Я написал книгу не про правдивое место, а про правдивое время».
В конце презентации все гости смогли задать вопросы и подписать у автора книгу.
Оригинал
«Собеседник», 5 сентября 2019
Касания, кусания и резьба по живому
Дмитрий Быков о книгах сентября (фрагмент)
(…) О современности сейчас вообще пишут неохотно и, надо признать, плохо: чтобы писать о ней хорошо, надо либо обладать очень серьезными литературными способностями, то есть как минимум собственным стилем, либо уметь видеть главное, вычленять тенденции, предсказывать будущее. Иначе получится повторение штампов или репортаж. Того и другого много в романе Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина» («АСТ», редакция Елены Шубиной). Идиатуллин бывает и точен, и остроумен, но в целом его роман о провинциальной схватке вокруг мусорной свалки начинает тяготить читателя уже на второй сотне страниц, а их почти пять.
Оригинал
«Российская газета», 5 сентября 2019
Куда не ступала нога человека?
За какими книгами идти на Московскую международную книжную ярмарку, открывшуюся на ВДНХ (фрагмент)
Клариса Пульсон
Шамиль Идиатуллин. Бывшая Ленина: Роман. — М.: АСТ; Редакция Елены Шубиной.
Фильтры тройные, лучшие в городе, ресторан с претензиями, а все равно внутри пованивает. Рядом с городом, на бывших полях бывшего совхоза «Новая жизнь» теперь растет свалка. Горожане почти привыкли, что нельзя открывать окна, что маски и освежители воздуха — товары первой необходимости, что квартиры продаются за бесценок, что больницы переполнены. Что каждый кандидат во время очередных выборов клянется решить проблему и остановить безобразие. Место действия — город Чупов Сарасовской области, значит — почти везде. А свалка растет, она уже не проблема, а катастрофа. В том числе и личная катастрофа главных героев, точка невозврата для каждого. И еще символ — беспечности, алчности, подлости, трусости, пассивности, предательства, равнодушия… Нужное подчеркнуть.
«Бывшая Ленина» — литературное событие года. Вроде бы традиционный социально-производственный роман с политтехнологиями, но жесткий алгоритм традиции ломается, автор предлагает более высокий уровень осознания очевидных и неочевидных взаимосвязей в постоянно изменяющемся мире.
От автора
«Старик усмехнулся и пояснил, странновато интонируя:
— Миллионы тут. Миллиарды. И еда, и для дома, и для урожая. Выкинули, в говно превратили, идиоты, а можно было…
Он замолчал. Иван подождал и сказал:
— Да чего-то никто не хочет эти миллиарды забирать».
Оригинал
«Горький», 9 сентября 2019
Художественная литература на свалке
Спорная книга: Шамиль Идиатуллин. Бывшая Ленина (фрагмент)
Василий Владимирский продолжает следить за рецензиями на важнейшие отечественные и переводные новинки и раз в неделю представляет вашему вниманию дайджест в рубрике «Спорная книга». Сегодня речь пойдет о новом романе Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина»
«Бывшая Ленина» — первый роман Шамиля Идиатуллина о современной российской «жизни как она есть»: без фантастики, хоррора, шпионских интриг и прочих постмодернистских свистелок. История семейных отношений на фоне вялотекущей, но неотвратимой экологической катастрофы и губернаторских выборов в провинциальном городе Чупове вышла в серии «Актуальная проза». Ну что ж, актуальных маркеров тут действительно хватает: гигантская разлагающаяся свалка, противостояние стихийной оппозиции и дезорганизованной городской администрации (от автора досталось и тем, и другим), интернет-тролли, политтехнологи, рассуждения, пора ли валить из Чупова — или все-таки стоит попытаться как-то выжить на малой родине, которая всеми силами пытается загнать тебя в могилу.
Именно об этом не первый год вздыхают наши литературные критики: где же романы, которые рассказывали бы, что происходит с нами здесь и сейчас?.. «Бывшая Ленина» идеально отвечает на этот запрос: Идиатуллин прошелся по самой актуальной, с пылу с жару, «повестке дня», отрефлексировал события, разворачивающиеся прямо на наших глазах, — но пресса встретила книгу с холодком. Одним обозревателям в романе не хватило художественности, что бы это ни значило, другим кажутся картонными герои, третьи разочарованы недостаточно четко выраженной гражданской позицией автора. Удивительное единодушие — видимо, время «критического реализма» окончательно прошло и без «постмодернистских свистелок» в мире торжествующего постмодерна уже не поймаешь волну.
Оригинал
Газета Metro, 11 сентября 2019
«Бывшая Ленина». Шамиль Идиатуллин
Мария Позина
❓О чём книга
Городок Чупов задыхается из-за зловонной свалки, стремительно растущей на его окраине. Власти регулярно клянутся решить проблему, но с каждым годом помойка лишь ширится, отравляя воздух, воду и землю. Настаёт день, когда терпение чуповчан заканчивается и они выходят на улицу.
❗Наше мнение
Читать роман о реалиях современной России оказалось непросто и местами даже мучительно. Во-первых, автор активно использует молодёжный сленг. И если вы не знаете, что такое «ньюбы» или «резистанс», то некоторые диалоги останутся для вас непонятными.
А во-вторых, детальное посвящение в технологии продвижения политиков и подавления бунтов оставляет ощущение полной безысходности.
Regnum, 11 сентября 2019
Книжные новинки ММКЯ для детей и подростков
Елена Соковенина
Нельзя объять необъятное — всё интересное, что было на главной книжной ярмарке года, не обозреть даже в перспективе. Но говорят, книги никогда не оказываются у нас в руках случайно — они находят своих людей. Тут и страшная, но очень добрая сказка в духе «Русалочки» Андерсена, и роман про наше здесь и сейчас, и профессор истории, волей-неволей ставший семейным детективом, и вдохновляющая книга о паразитах, и вечно актуальная классика — чего только нет! Где не лауреаты, там многообещающие дебюты. Обещающие, кстати, сериал.
(фрагмент)
Шамиль Идиатуллин. Бывшая Ленина
В романе о борьбе жителей Чупова со свалкой свалка — буквальна и материальна: город в опасной близости, и маски и противогазы едва ли не модный аксессуар. Но неожиданно свалка становится и метафорой жизни, и проблема экологическая раскрывает перед читателями все её сферы: тут и вопросы семейные, и чиновники, преследующие личные интересы без лишних забот об ответственности, и уезжающая в поисках лучшей жизни молодёжь, и гражданские активисты с прогнозируемым превращением в тех, с кем боролись. Одно из главных мест здесь занимает анатомия распада семьи. Лена и Даниил Митрофановы со стандартной для постсоветского человека схемой отношений, где женщина скорее мать, чем жена, оказываются на удивление типичны и понятны. Как и политические игры, куда оказывается вовлечён Митрофанов. Неторопливое начало плавно затягивает, ускоряясь до стремительности с кинематографической динамикой. Переходы здесь и не нужны: они легко считываются между строк.
Шамиль Идиатуллин любит обращаться к ностальгической теме 1980-х — как это было с его романом «Город Брежнев», ставшим лауреатом премий «Большая книга». Но в этот раз он внезапно пишет о том, что происходит прямо сейчас, — и странным образом всё равно аккумулирует вокруг центра повествования аудиторию разного возраста. Причём от темы девяностых никуда не денешься: сорокалетние герои для одних — ровесники, взрослевшие в те годы вместе с читателем, для других — родители со всеми вытекающими, а для кого-то и вообще «эта молодёжь» или даже ребёнок. Всё здесь зависит от параллакса с самим читателем, но «Бывшая Ленина» так или иначе оказывается историей, которая произошла с кем-то из нас. С кем-то, кто с нами одной крови.
Редакция Елены Шубиной
16+
Оригинал
«Литературная Россия», 19 сентября 2019
Инерция отхожего места
Андрей Рудалев
Действие нового романа Шамиля Идиатуллина происходит в вымышленном городе Чупове Сарасовской области. Это что-то среднее между Глуповым и образцово-показательным «маяком перестройки» Партградом из книги Александра Зиновьева «Катастройка». Среднестатистическое и типическое. Только ощущение катастрофичности, заброшенности и никчёмности усилено.
В городе, основанном под самый занавес 19 века, теперь главная достопримечательность – свалка. Все остальные точки роста свёрнуты и обрублены: «механический завод, остановлен, продан, вывезен. Кондитерская фабрика – закрыта». Поэтому «нужда в городе отпала», вот и разрастается убийственная пустота или помойка, которая становится «центром городской жизни». Две остроактуальные темы: мусор и выборы – соединяются в романе, для того, чтобы показать главную проблему, заключающуюся в запустении и бесперспективности провинциальной России. Это не её выбор, тут скорее обречённость. Вот и приходят на смену классическим «деревенщикам» певцы новой уходящей реальности – малых городов.
Шамиль Идиатуллин. Бывшая Ленина. – М.: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2019 – серия «Актуальный роман».
В центре повествования семья Митрофановых: чиновник Даниил, у которого вдруг взыграли дремлющие политические амбиции, жена Лена, пребывающая всю жизнь в качестве его крепкого тыла, а также их дочь-студентка Саша. Автор настаивает, что роман про Лену – брошенную 41-летнюю женщину. Как оказалось сильную и самодостаточную, которой вполне по силам форматировать окружающую действительность, как быт домашнего очага, кукловодить мужчинами. Она вошла в стадию своей второй молодости и за плечами бывшая Ленина жизнь. Впереди знаки вопроса и мысли о борьбе. Митрофанова должна переломить существующую инерцию, символом которой становится смрадный запах свалки, и эта миссия делает её похожей на героя быковского фильма «Дурак».
Вообще вся жизнь в Чупове – бывшая, исходящая, как отходная молитва. В этом и символизм названия романа с намёком на исход жизненных энергий и потерю способности к борьбе, ведь сейчас «отбили бунтовку». Или это намёк на то, что всё близкое и родное трансформируется в чуждое и несущее смерть посредством гнилых вод. Отсюда и обречённость на противогаз, либо медленное, а то и скорое отравление…
Из-за этой социальной заострённости, так или иначе, все герои отходят на второй план. Они тонут и теряются в тотальном смраде свалки. Выбранная актуальная проблематика буквально подавила персонажей книги, они будто и не живут своей жизнью, не властны в ней, а скорее представляют собой иллюстративный материал для остросоциального романа. Плохо это или нет – сложно сказать. Скорее всего, тут естественный процесс, когда актуальная повестка зацикливает на себе всё, и отстраниться не возможно. Она захватывает и порабощается, как новостной фон, похожий на гул пчелиного улья. Поэтому если и принять роман за особую форму развёртывания бывшей Лениной жизни, то надо сказать, что эта жизнь во многом чужая и инородная, как и свалка. Лена, бывшая долгие годы тылом и фоном своего мужа, после предательства вышла на первый план, и теперь ей уже предстоит опекать не только своего супруга и дочь, но и предоставить покров для города от кошмарной свалки.
Ориентиром для книги Шамиля Идиатуллина может служить блестящий роман Александра Терехова «Немцы», где автору удалось совместить и уравновесить человеческую историю с социальной проблематикой. Но, с другой стороны, Идиатуллин не скатился в лубочность и в банальную агитку (а на этом полюсе, например, роман Алисы Ганиевой «Оскорблённые чувства»), не выдал исключительно идеологическое повествование. Здесь сама проблематика зажила своей жизнью, причём не только в романном пространстве, но и в реальности, и не автора в этом следует винить…
«Бывшая Ленина» подняла важную проблему российской современности: понимания и принятия отечественной географии и пространства. С одной стороны, поражающая воображение обширность, которая вроде бы и радует, становится предметом гордости, но в практическом приложении в нашем гиперпрактическом мире всё больше воспринимается за обузу. Вот и получается, что, с другой стороны, пространства становятся синонимом пустыни, «медвежьего угла» с непременным ощущением заброшенности и бесперспективности. Какое-либо значение они обретают, если начать активно из их недр выкачивать «смыслы», либо накачивать…отходами человеческой жизнедеятельности – таков новый прагматический подход. Территории огромные, и их не жалко. В наших реалиях смысла в них, как в экспансии Луны или Марса – прикольно, но не более. Здесь уже первична не гордость покорения и обладания, а вопрос «зачем это нам надо?» И, конечно же, следующие сомнения-подозрения: слишком широка Россия, не лучше ли убавить?..
Вот и возникает синтез «зоны затопления» с территорией отчуждения, при том, что мусорный полигон, – это своеобразная «русская рулетка» и совершенно не известно, когда, где и как он выстрелит. Этакая мина замедленного действия – клубок вопросов и проблем.
Поэтому и мусор в России – больше, чем экология. Это разговор и о территории, о контурах будущего, это и тема отложенных не решаемых десятилетиями проблем, которые сами собой не рассасываются, как и пластик. Мусорный полигон, свалка перерастает в образ-символ, который отравляет всё вокруг: воздух, землю, воду, людей и будущее. Она, как племя варваров, начинает расти на окраине города, и этот рост, расширение и возвышение постепенно переходит в осаду. Её символом становится сгущающийся смрад. Он густой и сладкий – свалочный, а в сочетании с вонью и вообще создаёт ощущение безжизненного места, из которого всё живое изгоняется под напором мусорной орды.
Главный же современный символ этой проблемы в стране: Шиес – заброшенная станция в Архангельской области, куда за тысячу километров решили везти из Москвы миллионы тонн отходов и складировать их десятилетиями на гигантском полигоне. Символ вопиющего современного варварства, которому противостоит простой человек. Вот где человеческий эпос пишется! Надо отметить, что сам автор отмечает, что писал книгу ещё до того, как Шиес возник у всех на слуху. Впрочем, особого пророческого дара и не требовалось, чтобы предсказать возникновение подобного рода проблем…
Свалка в романе тотальна и безбрежна. Она над законом, над обществом и не ограничена ни чем, будто неимоверно разрастающийся организм паразита, захватывающего всё вокруг и управляющего людьми. Она покоряет и порабощается пространство, потому как «не знала преград либо завершения». Символ её – бесконечность, причём не только в пространстве, но и времени. Автор пишет, что её смрад был «хтонически древним, плотным, едким и доводящим до отчаяния» с намёком на пресловутое «совковое» прошлое. Этот смрад топил и волок на «вязкое дно безнадёги». Сама свалка – спрессованный синтез отходов современной жизни и советского старья и отработанной ветоши, который нависает над обществом и людьми. Создаёт ту самую безнадёгу – когда сама жизнь становится бывшей, а в настоящем буйствуют процессы отравления, гниения и разложения – энергии и побочные действия того синтеза.
Хлам, мусор и смрад – это и есть «совковое» – распадные энергии, в своё время превратившие реальность большой страны в карикатурный «совок» и расчленившие её. Энергии, готовые и сейчас всё вывернуть наизнанку и превратить в дикую фантасмагорию, символом которой является хаос свалки.
Так и подводится мысль к римейку восьмидесятых. Тогда ведь тоже загнивание системы, её духоту и спёртость воздуха иллюстрировала экологическая проблематика. Началось всё с того, что голос общественности остановил авантюру с поворотом северных рек, затем прогремел Чернобыль и эту катастрофу приложили ко всем сферам жизни советского общества. Дальше пошла радиофобия, споры о пестицидах, которые якобы отравляют продукты, и вообще всё шло к тому, что цивилизация ставит крест на человеке, а заводы и фабрики губят всё вокруг. Поэтому легко и избавлялись от всего индустриального и двигались ближе к природе и натуральному хозяйству. В девяностые к нему и пришли. Так и терялся смысл в том же Чупове.
По мысли Идиатуллина, восьмидесятые очень важны для понимания современной российской действительности, во многом именно они её сформировали, заложили фундамент и аукаются так, что туши свет. Тот «мусор» до сих пор нависает над нами. Идиатуллин пишет про эхо восьмидесятых в нашей современности, причём с довольно мрачным прогнозом: «И если сейчас действительно повтор восьмидесятых годов двадцатого столетия, то новые девяностые будут такими, что мало не покажется». Показателен и эпиграф второй части романа из книги пророка Михея: «за нечистоту она будет разорена, и притом жестоким разорением». Но это, конечно же, не прогноз Кассандры и не попытки накликать беду, а, скорее, форма заговора на его не повторение…
Кто-то говорит про дубль «застоя» с последующей перестройкой-2.0, кто-то про продолжающееся буйство распадных энергий и свидетельство того, что распад СССР не завершился спуском флага, а перерос в длящийся деструктивный процесс. Так или иначе, но точка в той истории, завершившейся капитуляцией и гибелью Советского Союза, далеко не поставлена.
Вот и возникают два пути: исхода и борьбы с этой инерцией. Студента Саша, по словам которой «черви и помойка. Везде», отдаёт свой голос за уехать. Её мать Лена понимает, что «ехать – значит бросить родину», рассуждает о корнях, пусть и неглубоких, о том, что «эта земля наша. Теперь. Бросить её – значит сдаться. Сдаваться стыдно. Оставаться в таких условиях невозможно. Надо менять условия. Менять условия – значит бороться. А как бороться, если посадят или даже застрелят?»
Бороться с отравляющей инерцией свалки, со свалочным газом – с распадными энергиями, родом из восьмидесятых, которые повязали и нынешнюю жизнь, отравляют её и грозятся лишить будущего. Возможный рецепт – постепенное «выжигание» – проекция той самой теории «малых дел» по борьбе с разлагающей и гнетущей свалкой. Но это будут лишь точечные удары и мало на что влияющие. Проблема в другом: как наполнить отечественную географию смыслами, вернуть понимание сакральности территории, переломить инерцию разрастания пустыни-свалки, вернуть цель, жизнь и будущее. Вопрос и во внутреннем гнойнике-свалке, которая накапливается все последние десятилетия, с тех самых восьмидесятых. В нерешённых тогда или чудовищным образом порубленных проблемах, которые и гниют в нашей современной истории, отравляют её своим смрадом.
Оригинал
Онлайн-журнал «Прочтение», 19 сентября 2019
СИНЕКДОХА, ШИЕС
Ксения Грициенко
В конце августа в серии «Актуальный роман» вышла новая книга лауреата «Большой книги» Шамиля Идиатуллина — ожидаемая и обсуждаемая. И маркер актуальности здесь как нельзя кстати: Идиатуллин наверняка воспользовался рекомендациями критиков, как и о какой современности нужно писать. Сюжет «Бывшей Ленина» разворачивается в настоящем времени в условном городе Чупове, служащем всем ближайшим городам свалкой. Именно она становится центром политических междоусобиц и реальной психологической драмы.
Не к этому Лена себя готовила, оказывается. С другой стороны, всерьез есть смысл готовить себя лишь к смерти. Только она придет по-любому и без обмана. Все остальное, извините, жизнь — и «вот уж чего не ждали» вместе со «сколько можно-то» и «эх, чуть-чуть не успели» относятся к ее сущностным характеристикам.
В тексте Идиатуллина прослеживается позабытый формальный метод: персонажи наделяются прямыми функциями и речевыми характеристиками, каждый образ перекликается с соседним, а вместе они организуют целостный фиктивный конструкт. Все темы, приемы и схемы считываются легко и даже с удовольствием: город — свалка, люди — яд, правительство травит жителей, партнеры — друг друга и собственную жизнь (а та, в свою очередь, метафорически становится все той же свалкой и все тем же болотом). Квартира на бывшей Ленина — тревожная синекдоха чуждого, забытого, никому не нужного, как весь город, главные герои Митрофановы и фактически каждая деталь текста. «Бывают люди, которые не пригодились», — рассуждает то ли автор, то ли главная героиня, и в этой фразе персонажи становятся созвучны несчастному Чупову, лишней квартире с убогим ковром и пресловутой свалке. Автор выстраивает понятную художественную реальность, по всем классическим литературным канонам отражающуюся в кривом зеркале действительности; текст «Бывшей Ленина» функционирует как целостный механизм, где смыслообразующим стержнем всех сюжетных линий является, по сути, единый образ. Все там вроде бы реальное и выглядит, надо признаться, ладно: и Netflix, и «Бесконечная шутка», и Tinder — каждая деталь намеренно соотносит авторскую вселенную c 2019 годом.
Но, к сожалению, выверенная стилистика дает заметные сбои: иногда стремление обогатить текст оборачивается против его качества. Первый эпизод, который особенно бросается в глаза из-за своей нелепости, — это иронически сконструированный диалог между двумя хипстероватыми молодыми людьми: те то и дело бравируют сленгом, заимствованиями и прочими терминами, которые в обычной жизни условные двадцатипятилетние едва ли используют в таком пугающем объеме. Здесь о каждую страницу читатель вынужден спотыкаться в приступе испанского стыда, пока наконец не приземлится лицом в несуразную реплику: «И статус поменяй на „в свободном поиске“, раз так». «В активном поиске», уважаемый Шамиль Шаукатович, в активном! Туда же относятся и нескончаемые библейские эпиграфы — конечно, когда текст хочется облагородить, его всегда можно сдобрить Новым Заветом, но слабо верится, что этот прием действительно работает в 2019.
Кроме того, старательная выверенность безнадежно затоплена скомканной композицией. Вялотекущие две трети романа без прелюдий срываются на прямой конфликт — митинги, открытое противостояние, чрезвычайная ситуация в газетных заголовках и, конечно же, сердцах героев. При такой конструкции с трудом понятен внушительный объем текста, где кульминация оказалась проглоченной необъятным описанием трудностей расставания. Большинство персонажей аналогично зажевала внезапно развернувшаяся политическая борьба: куда-то пропала во всей красе выписанная в первых главах Оксана, играющая немаловажную роль в политических распрях, свернулись целых две ее любовные линии, Митрофанов из героя первого плана перекочевал в статус безликого бывшего Лены, а потрясенная дочка Саша и вовсе размазалась на несколько мелодраматичных цитат. Пространство текста зачастую заполняется пустыми и не совсем понятными фразами, призванными, видимо, продемонстрировать душевное состояние героев, только вот таких фрагментов оказывается слишком много, и в сумме они создают ощущение «добивания» объема до нужного количества знаков:
Где набрал камней только, подумала Лена заторможенно. Или это не камни, а, не знаю, гайки какие-нибудь или шары из подшипников, как у шпаны в нашем бурном детстве? И он, получается, с этими метательными снарядами и к нам в штаб приходил? Или он ко всякой оперативной задаче отдельно готовится, как Филеас Фогг в мультике из того же бурного детства: Паспарту, сегодня нам понадобится набор теннисных ракеток, три куриных пера и банка солидола, а завтра, наоборот, пачка вафель и двести грамм медной окиси?
В «Бывшей Ленина», ко всему прочему, бойко маркирована и политическая повестка: легкой измятости и суетливости сюжета вторит пусть и вялая, но во многом удачная попытка актуализировать российскую действительность. Все эти бюрократические проволочки, тролли и провокаторы, чаты в Viber, пустые митинги, сомнительные персонажи из девяностых — в общем, все необходимые атрибуты государственного аппарата выстраиваются в трагикомическую пародию на современность. Нужно сказать, что эта картина дурной народности Идиатуллину вполне удается, только вот внимания важному уделено непростительно мало, зато опостылевшая история трудной человеческой судьбы простирается грудой ненужных диалогов и бесполезных линий — опять-таки в соответствии с концепций «чужого и чуждого» человека, города, квартиры и свалки.
В результате все самое главное писатель озвучил сам:
Даже если согласиться с тем, что просто-таки вся-вся жизнь прошла зря, — а это неправда, — то впереди этой жизни еще столько же. Если книга, которая нравилась, к середине оказалась совершенно дурацкой, можно ее выкинуть, чтобы больше не расстраиваться. Но можно и продолжить чтение — хотя бы для того, чтобы с мстительным любопытством узнать, как выкрутится автор.
Оригинал
Psychologies, октябрь 2019
Книги на октябрь: выбор Psychologies
Когда за окном осень, солнечных дней становится все меньше, и нам все чаще приходится отказываться от прогулок. Однако мы предлагаем вам альтернативу — провести вечер с интересной книгой. (фрагмент)
Наталья Ломыкина
Лауреат «Большой книги» Шамиль Идиатуллин еще и газетный журналист. Знание фактов, с которыми он привык работать в «Коммерсанте», накладывается на отличное чувство языка и трансформируется в рассказ о нас сегодняшних. Город Чупов, в котором живет бывший перспективный политик, а теперь просто усталый чиновник Даниил Митрофанов, задыхается от мусорной свалки, недовольство чуповцев нарастает.
Даниил погряз в апатии, жена Лена задвинула все интересы ради мужа, а смерть матери напрочь ломает что-то в хрупком семейном механизме. Автор мастерски соединяет социальную и личную драмы с остроактуальным экологическим фэнтези. Выход из всех конфликтов, по Идиатуллину, один: условия, в которых невозможно оставаться, надо менять. Трудно не согласиться. Вопрос — как?
Оригинал
«Учительская газета», 22 октября 2019
Преодоление метафоры
Самый злободневный роман о 2019 годе
Город Чупов зарастает свалкой, задыхается от нее и даже постепенно начинает умирать от ее токсических «хвостов». Сделать что-либо сложно, да власти и не особо стремятся — местом для отходов Чупов определил соседний большой город. Один в поле не воин, но именно одиночки чаще протестуют, пытаясь что-то сделать. А тут еще в фоновом, но не менее важном режиме развод героев, измены, новые любови, в общем, стандартный набор кризиса среднего возраста.
Александр Чанцев
Шамиль Идиатуллин всегда, что греха таить, тяготел к социальности, но в «Бывшей Ленина» (тут игра слов — и переименованная улица, и героиня Ленина с бывшим мужем и привычной жизнью) все совсем с пылу с жару — 2019 год, проблема свалки, как у Достоевского, с газетных страниц, протесты молодежи, как давеча в Гонконге, инициированные, как сказали бы Негри с Хардтом, «множествами» с помощью мессенджеров, ибо сообщество и блоги «палят». Уже не говоря о сленге, на котором только и говорят студенты и чинуши, так его, если честно, вообще too much, будто переругивание жильцов и коммунальщиков где-нибудь в Бирюлевске, долго слушать пришлось. «Петровы в гриппе» А.Сальникова и «Немцы» А.Терехова кажутся прямо ретро!
Но весь этот опыт злободневности тут на вторых ролях у двух главных тем Идиатуллина — семьи и страны. Или даже одной — чтобы в семье все было правильно, защищено, уважительно и крепко, а в стране вокруг так же, и они работали друг на друга. Так было в его «Татарском ударе», «СССР™» и «Городе Брежневе». Внимательный писатель и журналист с явным политологическим интересом, Ш.Идиатуллин въедлив в обоих вопросах. Он, как никто (хорошо, как Сальников и буквально пара других еще), может влезть в обычную семью, привычную квартиру, чутким носом учуять все: «Сквозь ванильную отдушку, которая с прошлого года стала отличительным признаком, наверное, всех квартир Чупова, продавливался исконный запах чистенькой бабушки: пироги, герань, корвалол и немножко пыли». И поставить диагноз — что не так, кто-то из супругов не заботится или, наоборот, слишком уж контролирует, не идут на встречу, не удаляют выступы, заусенцы и лишнее. Идиатуллина, если, не дай бог, уволится из «Коммерсанта» и перестанет писать книги, и семейным психологом охотно возьмут. Вот, например, его максимы: что все, что детям говорят родители, те от них услышат еще до 10 лет, а потом одни повторы, что родители готовят детей жить во вчера, а тем всегда приходится жить в завтра.
И это, конечно, не только о семье, но и о стране. В которой случилась «Новая жизнь» — сначала так колхоз назывался, а сейчас свалка на его месте. Да, Идиатуллина при большом либеральном желании можно и обвинить в ностальгических к Союзу симпатиях, даже вот в актуальной — вчера девочка Грета Тунберг с трибуны ООН об этом кричала — экологической тематике: «Бутылки тогда все, для пива, водки и лимонада, были стеклянными, их обратно принимали, за неплохие деньги, между прочим, а жестяных банок почти не было. И фасовки каждого отдельного товара не было, конечно. Одно дело — кило конфет в кульке из оберточной бумаги, чистая целлюлоза, разлагается за полгода, другое — то же кило в десятке целлофановых пакетов, которые разлагаются семьсот лет, и каждый продукт разложения — яд». Но ностальгия, как и татарский национализм в «Татарском ударе», у Идиатуллина правильная. Да, такое бывает!
Ведь все это про свалку, к роли которой свели город (а народ вообще не нужен — пусть сам переезжает, меньше нужно будет в итоге переселять), конечно, одна метафора, которая очень требует решения и личного участия.
«- У нас родину сперли, чего про воздух говорить, — пробормотал Иван, выкладывая купюры на стол.
— Кто у тебя опять родину спер? — недовольно уточнил Тимофей. — А, в смысле, малую.
— Родина малой не бывает, — назидательно сообщил Иван. — Ты ж патриот, должен знать».
И тут очень и очень легко было бы обернуть роман во славу той молодежи, что собирает такую же неравнодушную молодежь и других жителей на борьбу со свалкой, пропеть модные дифирамбы во славу несистемной оппозиции. Или, как и ждут от вспоминающих СССР с горькой улыбкой, наоборот, осудить эти прогулки по бульварам с непременным расшаром селфи.
Но умен, умен Шамиль Идиатуллин и предлагает ту альтернативу, которой у нас очень давно и не пахнет, что-то отличное от той «либеральной» и «патриотической» риторики, от которых тошнит, как жителей Чупова от их свалки.
Рецепт старый — «нужные книги ты в детстве читал». Дальше тоже банальности: «она умрет, если будет ничьей, пора вернуть эту землю себе», «если не мы, то кто», «лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой», и так далее. И это принято в качестве плана действий мелким решительным чиновником, решившим что-то изменить в системе, и его бывшей женой с талантами настоящего политтехнолога.
Бывших, как известно, не бывает. Но, нет, хеппи-энда не будет. Все неожиданно закончится болезнью. Которая еще одна метафора к преодолению?
Оригинал
«Санкт-Петербургские ведомости», 23 октября 2019
Жизнь на родине свалки
«Бывшая Ленина», восьмой роман Шамиля Идиатуллина, целиком построен на одном классическом приеме: глобальные проблемы большой страны в концентрированном виде показаны на примере маленького российского городка. Не бог весть как оригинально, но есть нюанс: на страницах этой книги писатель впервые за пятнадцать лет обращается к реальности как она есть — без постмодернистского подмигивания, жанровых фокусов и фантастических трюков.
Василий Владимирский
Свобода совести, свобода слова, свобода собраний — понятия расплывчатые, субъективные. Кому-то чтобы испытать чувство сопричастности обязательно влиться в многотысячную толпу на площади, кому-то достаточно помитинговать в соцсети или на кухне, где тепло, светло и мухи не кусают. Иное дело — прямая угроза жизни и здоровью: лучшего стимула для гражданского активизма не придумаешь.
Чупов, город со стотысячным населением, возник когда-то на пустом месте рядом с умирающим ныне градообразующим предприятием. Таких городов в России полным-полно, образ типичный, собирательный — вопрос о том, случайно ли созвучие с салтыково-щедринским Глуповым, оставим без ответа.
Впрочем, у Чупова есть важная отличительная черта: это гордая родина объекта федерального значения — гигантской мусорной свалки, куда свозят отходы со всей области, если не со всего края. В Чупове можно отравиться насмерть, опрометчиво хлебнув нефильтрованной водички из-под крана. Статистика онкозаболеваний растет здесь как на дрожжах, а самый модный аксессуар сезона — респиратор веселенькой расцветки (хотя для легкого променада сойдет и старая добрая ватно-марлевая повязка).
Понятно, что протестные настроения в такой среде самозарождаются, как жизнь в речном иле у философа Эмпедокла. Особенно когда городского голову только что задержали с поличным при получении взятки, надвигаются внеочередные выборы, а желающие взять на себя ответственность за экологическую катастрофу что-то не спешат выстраиваться в очередь.
На фоне этого социального краха происходит маленькая личная трагедия в семье главных героев «Бывшей Ленина» Елены и Даниила Митрофановых, которые прожили вместе двадцать лет и вырастили прекрасную дочку. Собственно, семья распадается в первых же главах романа — на пустом месте, тихо, без видимой причины: просто однажды Даниил собирает вещи и уходит из дома, толком ничего не объяснив ни себе, ни жене.
Но Митрофановы не просто разрывают отношения: расставшись, они оказываются по разные стороны метафорической баррикады. Даниил, занимавший скромную должность в городской администрации, внезапно оказывается главным претендентом на пост мэра от условной «партии власти», Елена становится идейным вдохновителем и «серым кардиналом» оппозиции.
Что принципиально важно, речь тут идет не о привычной борьбе чиновничьих кланов за блага и привилегии: и лоялисты, и протестующие абсолютно искренне пытаются добраться до рычагов, которые помогут спасти город, если не предотвратить, то хотя бы отсрочить неминуемую катастрофу.
О новой книге Шамиля Идиатуллина уже многое сказано — было бы странно, если бы пресса оставила без внимания очередной текст недавнего лауреата «Большой книги» за роман «Город Брежнев». Писали и о том, что город Чупов с его свалкой, его выборами и его стихийным протестом — аллегория современной России; и о том, что социальный распад, деградация управленческих структур умело зарифмован в этой книге с распадом одной отдельно взятой семьи; и что в романе слишком много политэкономического ликбеза; и что молодежь у Идиатуллина какая-то не такая, непривычно одевается, странно говорит, много общается в мессенджерах и соцсетях — вот в наше-то время…
Сложно добавить ко всему сказанному что-то новое. Разве что одно наблюдение. «Бывшая Ленина» вышла в серии «Актуальный роман», и маркеров злободневности тут хватает с избытком. Ну, может быть, не из текущей новостной ленты, а из «повестки дня» годичной давности — и это понятно, четырехсотстраничная книга за сутки не пишется. И все же, как ни парадоксально звучит, для автора это своего рода дебют, первый чисто реалистический роман о современности — не шпионский триллер, как «За старшего», не хоррор, как «Убыр», не фантастика «ближнего прицела», как «Татарский удар» или «СССР ™», даже не погружение в недавнюю историю страны, как «Город Брежнев».
Однако на определенном уровне неразрывная связь «Бывшей Ленина» с литературой совсем другой эпохи и другого жанра сохранилась.
Чуповская свалка со всеми вытекающими — не порождение чьей-то злой воли, а результат ряда поспешных, ошибочных, некомпетентных решений, годами наслаивавшихся одно на другое. Типичное следствие накопления ошибки: здесь нет конкретного виновника — или, что то же самое, все виноваты в равной степени.
Между тем мотив катастрофы, безымянной, но неотвратимой, родом из позднесоветской литературы (и отчасти кинематографа). Причем чаще всего речь идет как раз о катастрофе экологической. Наши фантасты, не забывшие холодный ужас апреля 1986-го, когда над Чернобыльской АЭС повисло облако радиоактивного пепла, наперегонки ломанулись в эту дверь, как только позволила ослабевшая хватка цензуры. Повести Кира Булычева «Смерть этажом ниже» (1989) и Вячеслава Рыбакова «Достоин свободы» (1990), рассказ Сергея Казменко «До четырнадцатого колена» (1994), фильм Константина Лопушанского «Посетитель музея» (1989)… Удивительно, но реалистичный до натурализма роман «Бывшая Ленина», написанный тридцать лет спустя, встал в обойму как влитой.
И это — не без прямой подсказки автора — выводит нас на любопытное обобщение. Герои Идиатуллина много говорят о сходстве 1980-х с «текущим историческим моментом»: видимо, писатель действительно так видит и так чувствует. Время свивается в кольцо: если принять эту точку зрения, то, заглянув в недалекое прошлое, мы можем попробовать себя в роли Нострадамуса и с высокой вероятностью предсказать, что ждет нас в обозримом будущем.
Сбудется или нет — другой вопрос, но сама по себе перспектива захватывает.
Шамиль Идиатуллин. Бывшая Ленина: Роман. — М.: АСТ. Редакция Елены Шубиной, 2019. — 448 с. — (Актуальный роман). Тир. 4000.
Оригинал
«Юность», №9, 2019
«Карточный домик» российской глубинки
Рецензия на книгу Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина»
Татьяна Соловьева
Литературные обозреватели, критики и прочие профессиональные читатели начали наконец получать то, по чему страдали последние несколько лет – актуальный роман. В «Редакции Елены Шубиной», традиционно остро чувствующей тенденции рынка новейшей отечественной прозы, даже запустили новую серию под таким названием. «Бывшая Ленина» Шамиля Идиатуллина вышла именно в ней. Ещё три года назад в обилии современной русской литературы, в частности, попавшей в короткие списки ведущих премий, трудно было найти тексты о дне сегодняшнем – писатели осмысляли исторический опыт, более или менее отдалённый (от «Тайного года» Михаила Гиголашвили об Иване Грозном до «Соколиного рубежа» Сергея Самсонова о лётчиках Второй Мировой), пару лет назад вышли сразу несколько романов о 1980-х: предыдущий роман Идиатуллина «Город Брежнев», «Бюро проверки» Александра Архангельского и «Душа моя Павел» Алексея Варламова (последний должен быть поставлен Алексеем Бородиным в нынешнем сезоне Российского Академического Молодёжного театра). Теперь начинает выполняться издательский и читательский запрос на современность. Вышли «Держаться за землю» уже упомянутого Сергея Самсонова и «Некоторые не попадут в ад» Захара Прилепина – о войне на Донбассе, «Брисбен» Евгения Водолазкина, «Дни Савелия» Григория Служителя, «Средняя Эдда» Дмитрия Захарова – и это далеко не полный список.
В «Бывшей Ленина» Шамиль Идиатуллин использует традиционные литературные приёмы: хаос в обществе совпадает с разрушением отдельно взятой семьи – и энтропией героев. Маленький город Чупов, живущий на огромной свалке, пронизанный миазмами разложения, охватывает предвыборная борьба за кресло городского главы. Фактически, писатель использует тот же принцип матрёшки, что и, например, Л.Н. Толстой в «Войне и мире»: от очень частного к очень общему и обратно. В центре авторского внимания оказывается проблема непонимания, глобального дисконнекта. И речь здесь не только о снова отсылающей нас к русской классике теме отцов и детей, которые у Идиатуллина буквально говорят на разных языках. Это и непонимание между социальными группами, и нарастающее отчуждение между мужем и женой, и даже противоречия в мыслях, словах и поступках отдельно взятых людей. Что становится причиной разрыва между Даней и Леной, непонятно: формальной точки отсчёта нет (может показаться, что это смерть Лили, однако она – катализатор, но не источник), раздражение мужа копится, нарастает, наконец, выплёскивается наружу и запускает цепочку описываемых Идиатуллиным событий. Насколько Даня виновен в том, что происходит с Леной в конце, вопрос в известной степени риторический. Но проблема вины и личной ответственности здесь, хоть и безусловно заявлена, основной не является. Из двух вечных вопросов русской литературы «Бывшая Ленина» в гораздо большей степени про «что делать?» (и можно ли вообще что-то сделать), нежели про «кто виноват?».
Роман воспринят критиками неоднозначно, его упрекают, с одной стороны, в очевидной проговорённости многих вещей, которые следовало бы отдать на домысливание читателю, в по-журналистски, а не по-писательски прямо сделанных выводах. А с другой – в некоторой смазанности, непрописанности персонажей. Однако, если присмотреться к «Бывшей Ленина» пристальней, становится ясно, что эта непрописанность и обрывочность – нарочиты и соседствуют с контрастной подробностью их рефлексий. Эти раздёрганность и непоследовательность служат целям поддержания общей идеи движения от космоса к хаосу, энтропии, распада, прослеживающихся на разных уровнях романа. Свалка в городке как модель общественно-политической ситуации в стране, разрушение семьи, не смерть сама по себе, а умирание как процесс, которым начинается роман и которым (скорее всего) совершенно неожиданно заканчивается. Вообще в романе есть это неакцентированное противопоставление быстрой смерти (нелепо гибнущий из-за качества водопроводной воды Алекс), когда человек не успевает её осознать, и умирания (Лиля, мать Дани, и включившиеся в организме Лены процессы). Особое место в романе занимает фигура бывшего городского главы Саакянца, до конца своих дней живущего на свалке, сортируя и сжигая мусор – это одновременно и наглядная реализация принципа малых дел, и мотив искупления и служения идее: «В прошлом году он вернулся в Чупов чуть ли не в товарном вагоне, заметил свалку, добрался до нее, сел в вонючее кресло и сидел почти сутки, наблюдая за бесконечными вереницами «КамАЗов», с чадным торжественным ревом создающих самое грязное место в мире — то самое, за право создать которое он, Саакянц, боролся яростно и беспощадно. И победил.»
Вообще автор от главы к главе переключает оптику, фокусируясь последовательно то на одном герое, то на другом, создавая галерею образов и формально практически лишая роман главного героя. Однако больше других на эту роль подходит Лена – с её рушащейся жизнью, самоанализом, комплексом жертвы, борьбой и смирением. В сорок лет всё у неё оказывается заново и впервые. «Снятый» в баре незнакомец оказывается совсем не таким, как бывший муж, поэтому Лена ловит себя на ощущении нереальности, отстранённости. Этот эпизод становится индикатором жизни Лены в целом – она не столько живёт, сколько словно наблюдает свою жизнь со стороны. Игра слов в названии завязана именно на её имя: это и бывшая улица Ленина, и бывшая Ленина квартира, в которой начинаются события романа и которая проходит через него как лейтмотив. Это и бывшая Ленина жизнь, не имеющая ничего общего с тем, к чему она приходит к финалу.
По сути, Шамиль Идиатуллин после производственного романа «Город Брежнев», создал «Карточный домик» в реалиях российской глубинки. Писатель сталкивает персонажей на разных уровнях: семейное переходит в рабочее, в политическое, всеобщее. Бывшие супруги становятся политическими оппонентами. Когда кажется, что ради «светлого будущего» надо, чтобы победил юный активист Иван, а Данил проиграл, личное для Лены снова выходит за рамки частного, межличностная месть приобретает статус сверхидеи. Человеческое, слишком человеческое становится инструментом пусть не очень большой, но политики. Дети перестают понимать родителей и оказываются совершенно не готовыми к реальной жизни: «Он никогда не работает, родительский опыт. Не только потому, что ребенок никогда не бывает копией родителя — он работающая совершенно иначе версия, в которой сходство с прототипом почти всегда поверхностное и почти никогда не влияющее на качественные характеристики. Не только потому, что половина детского возраста у каждого человека и так посвящена слишком старательному и оголтелому вбиранию родительских взглядов, вкусов, словечек и представлений о прекрасном, а вторая половина — столь же старательному и оголтелому отказу от этих взглядов и представлений, и итоговый коктейль никогда не сохраняет вкус сугубо первой или сугубо второй половины. Но и потому, что детям приходится существовать и выживать совершенно не в тех условиях, к которым их готовят родители, учителя и современный мир. Детей готовят к жизни даже не в сегодняшних, а во вчерашних условиях, а жить приходится в завтрашних — все равно что фабрике, которая ухнула все силы и средства в производство видеокассет в момент массового перехода от дивиди к стримингу.»
Обвиняя автора в излишней прямолинейности и упрощённости основных метафор, Ксения Грициенко на портале «Прочтение» говорит о том, что Идиатуллин в традиции позабытого формального метода наделяет персонажей прямыми функциями и речевыми характеристиками, а «все темы, приёмы и схемы считываются легко и даже с удовольствием: город — свалка, люди — яд, правительство травит жителей, партнеры — друг друга и собственную жизнь (а та, в свою очередь, метафорически становится все той же свалкой и все тем же болотом).» Всё вроде бы слишком просто и «в лоб» для романа такого объёма. В чем-то действительно – прямо и очевидно, порой на грани с публицистичностью, без лишних украшательств, вычурности и иносказаний. И здесь, конечно, не хочется цитировать футболиста Аршавина: «ваши ожидания – это ваши проблемы», — просто даже в литературе бывают случаи, когда лучше сказать прямо. Особенно если дело касается актуального романа.
Оригинал
Альманах «Артикуляция», №9
Осмысление действительности
Мария Елиферова
Ещё несколько лет назад мне приходилось сетовать на отсутствие современной русской литературы о современности. На протяжении двух десятилетий в книжных обзорах и длинных списках литературных премий доминировали либо исторические романы, посвящённые в лучшем случае второй половине XX в., либо альтернативные миры с элементами фантастики и фэнтези, либо комбинации того и другого. Как будто русская литература в 90-е провалилась в безъязыкость, внезапно утратив речевые средства осмысления действительности. И чуть ли не единственным автором, писавшим непосредственно о реалиях современной жизни, без мистических и постмодернистских украшений, оказалась в те годы Дарья Донцова – жупел для интеллектуалов. Не будем сейчас обсуждать вопрос возможного коллективного авторства её романов – важно то, что фиксация современного быта и социальных отношений как таковая оказывается возможна только в «формате» женского детектива. (Ваша покорная слуга имеет моральное право на столь жёсткое высказывание – я и сама романист, дебютировавший в конце нулевых, и остро ощущала тогда нехватку языка для описания современности, так что тоже пошла по пути наименьшего сопротивления).
С середины 2010-х гг., кажется, ситуация начинает выправляться. Показателен сам энтузиазм, с которым набросились на «Петровых в гриппе и вокруг него» Алексея Сальникова (2015), несмотря на явные недостатки этого романа, не последний из которых – вымученная попытка пристегнуть к современной истории античную мифологию (было не раз ещё у авторов Серебряного века, да и удалось не слишком). Читатель изголодался по изображению современных людей и современной жизни. Безъязыкая современность наконец начинает обретать голос.
В эту многообещающую тенденцию встраивается и роман Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина» (2019). Для меня он составляет своего рода диптих с вышедшей двумя годами ранее «Вечной жизнью Лизы К.» Марины Вишневецкой. Оба романа повествуют о 2010-х гг. Оба начинаются с камерной семейной сцены, где главное действующее лицо – женщина. Оба повествуют о том, как в современной России частная жизнь семьи оказывается тесно переплетенной с большой политикой и как героям приходится выходить из зоны комфорта и переосмыслять свою жизнь. Вишневецкая отражает московскую точку зрения, Идиатуллин – провинциальную. По большому счёту, оказывается, что фундаментальной разницы нет. Кроме того, что некоторые москвичи могут свалить от неприятностей за границу, как героиня Вишневецкой (и осуждать их за это невозможно).
Кого-то роман разочарует тем, что в нём до самого конца так и не появится фантастика. На мой взгляд, это как раз главное достоинство романа: в Идиатуллине изначально жил прекрасный бытописатель, а фантастика в таких вещах, как «Эра Водолея» или «Убыр», служила только поводом к рассказу истории (не всегда, по-моему, органичным). Наверное, странно слышать такую оценку от поклонницы фантастики, но ничего не поделаешь, если моё впечатление именно таково.
Кого-то огорчит отсутствие внятного деления героев на положительных и отрицательных – такой запрос, судя по некоторым отзывам, в российском обществе есть. Однако во всём мире эпоха классицизма закончилась более трёх столетий назад, если говорить об актуальной литературе, а не о голливудском кинематографе. Мир Идиатуллина населяют не ангелы и демоны, а люди. Как бы нам ни хотелось видеть одну сторону конфликта с рогами и копытами, а другую с нимбом, в реальной жизни так не бывает – азбучная истина, о которой роман напоминает нам лишний раз. Да, увы, одни люди делают плохо другим людям – но мотивы их не демонические, а чисто человеческие: сиюминутное раздражение, деньги, ревность, желание удержать власть. Идиатуллин препарирует эти мотивы с дотошностью, которая со времён Толстого и Чехова у нас табуирована – что, по-видимому, и вызывает дискомфорт у некоторых критиков, поскольку при глубине анализа человеческой психологии, свойственной последним русским реалистам конца XIX в., Идиатуллин лишён толстовской назидательности и чеховской желчи. «Заклеймить бяку» – это задача не про него. А анализ человеческих мотивов без последующего гневного обличения в традиции русской литературной критики воспринимается чуть ли не как оправдание зла. Как ни парадоксально, русский литературный критик XXI в., хладнокровно воспринимающий сцену зажаривания девочки у Сорокина, не готов простить писателю попытку объективно разобраться, почему обыкновенный человек нарушает высокие моральные ожидания.
Иных критиков раздражает то, что роман не предлагает готового рецепта «что делать?» – кроме совсем уж маргинально-донкихотского, воплощённого в фигуре Саакянца. Однако в 2019 г. странно разъяснять, что художественная литература не обязана выполнять эту задачу (да и вообще её задачи иные). Иных – напротив, слишком большая публицистичность текста и недостаточная, по их мнению, художественность. Во всяком случае, отзывы критического истеблишмента свидетельствуют о том, что роман «Бывшая Ленина» вытаскивает современного читателя из зоны комфорта, в которой можно прихлёбывать капучино и безопасно наслаждаться пелевинско-сорокинскими аллюзиями на реальность. На сцену выходит прямое высказывание, вещи названы своими именами. Одни читатели с нетерпением ждали этого момента, для других он послужил крайне неприятным сигналом. Так или иначе, этот сигнал очень важен для русской литературы. Она перестаёт выполнять эскапистскую функцию (ибо даже антиутопия в условиях нулевых годов тоже, по существу, служила эскапизму) и становится инструментом осмысления современной действительности.
И, на мой взгляд, как акт подобного осмысления роман более чем удался. Достаточно упомянуть лишь то, что психология современной (гетеросексуальной) женщины изображена у Идиатуллина намного достовернее, чем у женщин-мэтров современной прозы наподобие Улицкой или Рубиной. А в качестве вишенки на торте – в романе присутствует лучший анализ «Гамлета», когда-либо написанный на русском языке.
Шамиль Идиатуллин. Бывшая Ленина. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2019.
Оригинал
«Знамя», №3, 2020
Обезображенная лошадь
Шамиль Идиатуллин. Бывшая Ленина. — М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2019.
Вынесенный на обложку романа Сергея Шаргунова «1993» подзаголовок «Семейный портрет на фоне горящего дома» вполне подошел бы и для книги Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина», если «дом» заменить на слово «свалка». Да и центральные персонажи двух романов похожи между собой.
У папы на носу кризис среднего возраста, а за спиной долгие годы надоевшего брака. Хочется быть альфа-самцом, хочется действовать, хочется, наконец, самому класть сахар в кофе. С другой стороны — привычка: жена и положит, и размешает, и по жизни все наладит, и тылы прикроет, если надо. И напомнит заодно своему альфа-самцу, что тот уже не мальчик — любой нервный срыв чреват инфарктами и инсультами.
Жены в таком типе романов лишь на первый взгляд кажутся тенями собственных мужей, необходимым приложением к ним. На деле же — как в известной пословице: муж — голова, жена — шея. Пусть де-юре главным героем будет мужчина — глава семьи и без пяти минут глава целого города, но де-факто в романе — не главный герой, а главная героиня.
Наконец, дочка с типовым набором характеристик. Уже-не-девочка-еще-не-женщина. Играет в игрушки, но жаждет сама все решать. Стремится сбежать подальше от родителей, но без них не получается. Для того чтобы выплакаться, по-прежнему нет ничего лучше маминого плеча. И неважно, сколько тебе лет — десять или двадцать. И неважно, что случилось, — больно ударила злая бабка клюкой по руке или внезапно умер хороший мальчик.
Заглавие нового романа Идиатуллина — бесспорная удача. Первая напрашивающаяся трактовка — название улицы. Сколько в городах бывшего СССР бывших улиц Ленина?! А кое-где их до сих пор не переименовали — окончательно вырваться из Союза мы не можем. И это доказывает история города Чупова, в котором происходит действие. Во времена, когда улица носила имя вождя, здесь работал завод, а на колхозных полях рядом с городом что-то выращивали. Улица получила новое имя, завод закрылся, на полях стала расти свалка. Ленина нет, завода нет, полей нет — а люди остались зарастать мусором, свозимым сюда со всей области. Писатель придумал отличный символ — бывшую улицу Ленина переименовали в Преображенскую. Но ничего не преобразилось — ее упорно называют бывшей Ленина. Таковы извечные российские преображения — вот и милиция зачем-то сменила вывеску… Однажды довелось увидеть шуточную схему линий московского метрополитена, где названия всех станций заменены на созвучные. Так, «Баррикадная» стала «Барракудной», «Отрадное» превратилось в «Отвратное», «Полянка» — в «Подлянку», а на месте станции «Юго-Западная» появилась чудесная «Вьюга-Западня». «Преображенская площадь» на этой схеме называется «Обезображенная лошадь». Улица Обезображенная — звучит!
Если в первом значении заглавия пропущено слово «улица», то во втором скрыто слово «квартира». Вспоминается остроумная карикатура Алексея Меринова из «Московского комсомольца» девяностых: рядом с Мавзолеем, фасад которого украшают большие буквы «Ленин», появились мавзолеи поскромнее: «Катин», «Машин», «Анин», «Юлин»… Лена в наследство от своей тетки-тезки получает квартиру на бывшей улице Ленина. Тетки давно нет на свете, но заглавное словосочетание к квартире приклеилось намертво.
Наконец, третье слово, способное органично дополнить название романа, — «жизнь». И это — самое глубокое значение, раскрывающееся лишь по ходу чтения. Расставание с человеком, с которым провел вместе два десятка лет, разделяет жизнь, как бы пафосно это ни звучало, на до и после. Бывшая Ленина жизнь всегда была посвящена любимому супругу. Супруг решает уйти — и что же остается в мире без него?
Мир Идиатуллин представляет нам глазами разных персонажей. В каждой главе ракурс смещается — мы видим происходящее как бы изнутри очередного героя, читаем его мысли, погружаемся в его чувства. Благодаря такому ходу город Чупов выглядит более целостным, будто он был снят с нескольких камер. Взгляд Даниила Митрофанова, взгляд его жены Лены, взгляд их дочки Сашки. Добавляются взгляды сотрудницы мэрии Оксаны и молодого активиста Ивана.
Групповой портрет современной молодежи — еще одна несомненная удача писателя. Их удивляет, что где-то до сих пор водятся «динозавры», не пользующиеся WhatsApp’ом и Telegram’ом. В попытках заработать барышни конца второго десятилетия XXI века думают об играх на «Форексе» и стримах с раздеванием по закрытой подписке. Изменилась и лексика: «зашквар — у нас говорили западло». «Бывшая Ленина» сверхактуальна. Сегодня ее можно и нужно обсуждать. И о романе много пишут. Но будет ли он востребован, скажем, лет через двадцать–тридцать? Почему-то есть уверенность, что свалки в нашей стране к тому времени останутся, или их даже станет больше. WhatsApp и «Форекс», наверное, останутся тоже, но будут ли они пользоваться популярностью? В конце концов, и сайт «Одноклассники» когда-то казался прорывом и был невероятно модным. В восприятии же нового поколения «Одноклассниками» нынче пользуются лишь все те же «динозавры». Тем не менее, вечную проблему отцов и детей никто не отменял. «Детей готовят к жизни даже не в сегодняшних, а во вчерашних условиях, а жить приходится в завтрашних — все равно что фабрике, которая ухнула все свои силы и средства в производство видеокассет в момент массового перехода от дивиди к стримингу.
Хороший родитель должен учить ребенка замечать такие изменения и пользоваться ими, не зарываясь, ловить волну, чтобы удержаться на ее гребне, а не уйти на дно, захлебнувшись». Прозаик-педагог устами своих героев говорит правильные вещи, правда, иногда он кажется уж чересчур назидательным. Идиатуллин никогда бы не смог написать самый короткий в мире рассказ — «Продаются детские ботиночки, неношеные». Он бы подробно разъяснил суть трагедии, не позволив читателю самому что-либо додумать — автор все за вас решил. Как и в случае с его предыдущим романом «Город Брежнев», отдельные эпизоды можно смело сократить — текст от этого бы только выиграл. Все же и так понимают, что нужно делать, чтобы решить проблему свалок в стране. И все понимают, что начинать надо, прежде всего, с себя, со своего дома, района, города. С другой стороны, возможно, излишнее морализаторство в данном вопросе как раз полезно. Все понимают, что нужно делать, однако в реальности проблема свалок в стране не решается, а лишь усугубляется. И «прилетает» то тут, то там. То возле действующих мусорных полигонов разрешают строить новые кварталы многоэтажек, люди покупают в них квартиры и с первых дней проживания принимаются заваливать инстанции жалобами на жуткую вонь. Скандальный полигон закрывают — мусорная нагрузка на соседние полигоны возрастает. То растущие вблизи аэропортов свалки привлекают все больше чаек. Пока нам везет — среди летчиков есть герои…
Вечный вопрос «что делать?» в романе Идиатуллина, помимо правильных, имеет и иные ответы. Если вокруг тебя вечный ад, «странно в нем оставаться, если можно уйти». Так решают некоторые персонажи, подумывая просто сбежать из мусорного города — свое здоровье и здоровье детей дороже малой родины. Вторая типично российская реакция — апатия. «Раньше в Африке помирали — жалко, но что мы сделаем. Потом в Чечне — но это Чечня, что мы сделаем. Потом где-то на других окраинах, теперь где-то у нас, но хотя бы не рядом. Следующий этап: рядом, а потом — прямо здесь, а потом — прямо у нас. А что мы сделаем?»
Идиатуллин делает ставку как раз на молодежь. Она думает, она хочет чего-то добиться и не сидит сложа руки. Вот только сработают ли в реальной жизни идеально работающие в соцсетях и мессенджерах выстроенные стратегии продвижения? Превратится ли Обезображенная в Преображенскую? Или СССР победит: бывшая Ленина с «динозаврами», сидящими в «Одноклассниках», никуда не исчезнет?
На примере частного Шамиль Идиатуллин рассказал нам об общем. Реалисты остались пессимистами, но с пока живущей надеждой, которая, как известно, умирает последней.
Первыми умирают вера и любовь.
Станислав Секретов
Оригинал
«Лиterraтура», № 170 (октябрь 2020)
НОВАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОЙ ЖИЗНИ
Егор Фетисов
(О книге: Шамиль Идиатуллин. Бывшая Ленина. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2019.)
В современной русской литературе, как, впрочем, и в современном российском кино постепенно сложился некий рецепт удачного произведения. Меняются только пропорции, а ингредиенты следующие: социальная проблема, функционирующая как фон, на котором протекает действие: беспредел властей на местах и проблемы церкви («Левиафан»), передел рынка в сфере погребальных услуг (роман Елизарова «Земля»), проблемы «скорой помощи» в «Аритмии» Бориса Хлебникова, проблема провинции, в которой человеку некуда себя деть и невозможно самореализоваться («Дождь в Париже» Сенчина). Это длинный список премиальных романов и фильмов. Ингредиент второй: история изжившей себя любви или несчастливого брака на фоне социальной проблемы. Соль и перец по вкусу: иногда финал смутно-оптимистичен («Земля»), иногда беспросветно пессимистичен («Левиафан»). Любовные треугольники необязательны, но приветствуются. Этот рецепт вовсе неплох, но любопытно, что такая схема все больше пользуется спросом, заставляя авторов к ней обращаться и принося им шорт-листы и премии. В современной российской действительности есть на нее спрос.
Действие романа Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина» разворачивается в маленьком городке Чупове, превращенном местными и федеральными властями в огромную свалку, которая продолжает разрастаться. Мусор везут в том числе и из областного центра Сарасовска, и Чупов начинает задыхаться в буквальном смысле слова. Эту сторону социально-проблематичного фона Идиатуллин выстраивает очень тщательно и хорошо. Ему удается социальный план перевести в символический: помойка становится символом жизни, когда дышать приходится через фильтры, так же, как и думать. Жители Чупова уже воспринимают это как данность, борясь с вонью при помощи масок, ионизаторов, расщепителей запахов, аромасвечей и прочего. Оптовыми заказами всех этих средств как раз и занимается главная героиня романа Елена, от которой, естественно, только что ушел муж (см. ингредиент номер два). Любовный треугольник тоже присутствует, для пущего эффекта их два: у Елены появляется ее бывший ученик Иван, у ее мужа Дани – Оксана, помогающая ему (до поры до времени) с кампанией по выборам в мэры.
Свалка как социальная проблема показана в романе довольно подробно, на разных уровнях. Есть политтехнологи, которые пытаются решить за счет этой проблемы свои политические задачи. Есть студенческого возраста молодежь, которая хочет изменить жизнь к лучшему и водружает борьбу со свалкой на свои знамена. Есть бизнесмены (Алекс, приятель подруги дочери главной героини), которые пытаются сделать на этом деньги, продавая разные датчики, позволяющие определить уровень загрязнения. Есть Степан Саакянц, бывший «хозяин» города, которого оттерли от власти и который, окончательно разорившись, вернулся в Чупов и теперь живет на свалке, понемногу, в силу своих возможностей, сжигая мусор. Претензия только одна: выглядит это как тщательно подогнанная схема, а не как описание реальности. Идиатуллин старательно подбирает героев на все позиции, эдакий кастинг. Но они и выглядят подобранными, с подогнанными под задачу историями. Я бы даже не побоялся слова – «легендами».
Однако Идиатуллин на этом не останавливается и решает создать целую энциклопедию современной русской жизни. Проблемы распада семьи – пожалуйста, с подробным описанием эмоций, переживаемых женщиной после ухода мужа, тема медицины и, в частности, больниц, – есть. Эмиграция, вот она, в диалогах главной героини с дочерью Сашей, мечтающей уехать:
«– Чтобы вот этим дышать? Нет уж. И я тоже не буду. Не могу я, мам. Не могу здесь. Уедем.
– Уф, – сказала Лена с облегчением. – А я-то… В смысле, в Сарасовск? Там, конечно, возможностей…
– Да чего Сарасовск, я уже там. Какие, мам, возможности – не воняет, и то спасибо, конечно, но и там отстой. Мы в Москву или за границу хотим.
– И что там делать? В Москве-то ладно, а за границей… Язык у тебя, конечно, есть…
– Мам, ну ты же видишь, что здесь и как. <…> Они все украдут и продадут, остальное засрут и уедут, а нам оставайся? Лучше мы пораньше уедем».
После чего Елена рассказывает дочке, что из ее знакомых, уехавших учиться за границу, «натуралом не остался никто. Все голубые и розовые».
С той же глубиной описаны проблема соцсетей (даже цитировать не буду, ей-богу, неловко за автора), воспитание детей и многое другое. Автор открывает глаза читателю на все подряд, подробно останавливаясь на каждом вопросе и подавая его в стилистике школьного предмета. Хотите масштабных обобщений, например, как устроен народ? Непременно прочтите эту книгу. В ней про это тоже есть:
«Потому что народ такой. Коммерсы для него за пределами позитивного восприятия. Он понимает, когда враг: враг лезет, гадит, хочет отравить, начальство с ним заодно, возражать нельзя. Поэтому народ тихонечко бурчит, если получается, гадит встречно, терпит, пока возможно, а как припрет, начинает орать и звать начальство. Когда друг, тоже понятно: наконец-то начальство вняло, разобралось и примет меры.
– А если не начальство?
– Тогда не друг, – сказала Лена. – Друг – это только барин. Пришел, всех наказал, навел порядок».
В общем, штамп на штампе. И остросюжетные ходы – все по списку: нападение на полицейских с перестрелкой, пуля свистит около виска главной героини – есть, ставим галочку; ядовитые вещества со свалки попадают в воду, люди гибнут и среди них – Алекс, тот, что хотел заработать на датчиках, есть; еще там где есть протесты, должен быть провокатор, он есть, из-за него и перестрелка.
При этом читается роман довольно динамично. Много всего происходит, много проблем обнажается. Личная жизнь героев не стоит на месте. Непонятно одно: что отличает этот текст от бесчисленного множества блогов, ютьюб- и телеграм-каналов, новостных сводок. Ведь художественный текст берешь в руки, чтобы получить удовольствие от языка, от самобытного взгляда автора на мир, от проникновения в тонкие материи. А здесь все герои предсказуемы, потому что они всего лишь функция. И мысли их предсказуемы, и поступки. И жить в этом их мире читателю неинтересно.
Что касается языка, то написан роман очень хорошо, местами с юмором, и языком очень даже нешаблонным.
Правда, имеет место быть некоторая избыточность в метафорах. Возьмем в качестве примера эпизод, в котором героиня переживает уход мужа. Ей кусок в горло не лезет:
«В холодильнике лежал мерзлый батон, который не шел в горло: сколько Лена ни жевала, кусок так и оставался пластилиновым комком, липнущим к нёбу, будто колобок, в интересах выживания проворно эволюционировавший в осьминога».
Все. Эмоция убита напрочь. Никакого сопереживания героине у читателя не остается. Он следит за батоном, превращающимся в колобка, а затем в осьминога, причем с определенной целью – выжить. Это прямо отдельная история внутри романа. Странно только, почему осьминог липнет к нёбу, они вроде бы довольно скользкие…
В общем, автору многое удалось наметить, обозначить из современной российской действительности, и в этом главное достоинство книги. Это действительно роман: в нем изображены разные слои и группы общества, разные поколения. Но места явно не хватило, чтобы сделать их 3D, прописать каждого в глубину. А так мы имеем дело с одной Леной, о которой знаем, что она была учительницей (без подробностей), потом политтехнологом (тоже без подробностей, понятно только, что классным политтехнологом, как и классной учительницей), и ее переживания и мысли даны хоть сколько-нибудь подробно. Остальные персонажи – компьютерная реальность, динамичная и разнообразная, но совершенно неживая.
Оригинал
Новый Берег, №72 (2020)
Торжество романистики (фрагмент)
Михаил Гундарин
(…)
МУСОРНАЯ ИСТОРИЯ
Шамиль Идиатуллин получил «бронзу» «Большой книги» уже во второй раз – до этого был отмечен роман о позднесоветском детстве «Город Брежнев». В картине литературного мира, рисуемой премией, «Бывшая Ленина» отвечает за социальность.
Уездный город Чупов. Муниципальный чиновник Митрофанов, его жена Лена (с ней давние дрязги), дочь-студентка учится в соседнем большом городе. Его начальница (и не только) Оксана. Еще – главная городская достопримечательность, огромная свалка регионального масштаба, отравляющая воздух и возмущающая народ. Вокруг свалки начинается общественное движение, появляются активисты, и их противники. О, как все это увлекательно…
Ну а как же: ведь социальное – значит, унылое. Или фельетонное. Притом Идиатуллин умудрился сочетать одно с другим – его «Бывшая Ленина» и есть унылый фельетон. Про плохих чиновников, прозябающие уездные города и свалки. Хуже всего то, что это именно те чиновники, их жены и свалки, которые представляешь, не читая.
Лучше всего здесь пять первых страниц книги и пять последних, грустные внутренние монологи матери героя и его жены – и очень умело автор именно ее, Лену, вывел в главные героини (на что и название намекает; вообще в заглавие автор упаковывает много немудреных смыслов – бывшими становятся и героиня, и улица, и город, и его жители.). Думаю, 400 остальных страниц можно было бы и не писать…
Вообще, создается такое ощущение, что написать это его заставили по приговору суда. Уж очень натужно тащит он свое повествование к заключению. Иногда вдруг начинает торопиться, словно увидев свет в конце тоннеля, пишет быстро, динамично – дескать, скоро финал, отдохну! – потом спохватывается и снова отправляет нас в медленные и скучные провинциальные будни (этот с той, та с этим, а эти то что учудили…). В общем – в окрестности свалки.
Стиль неровный, автор то пишет «красиво» и даже витиевато, то сбивается на репортажную скороговорку. Вот пример речи одного из героев: «Надо успокаивать людей, перетаскивать на конструктивные рельсы. На любые. Чтобы выговаривались и понимали, чего ждать, а не наливались злобой, пока пробку не выбьет. Включать стратегию разговоров с позиции хитрости, если мы не можем и не хотим позиции силы. Тем более что они могут-то. Они при первой возможности тебя на несколько суток закроют, девчонкам придумают что-то повеселее, а Артёма на бутылку посадят».
При том что опытный автор, несомненно, старается. Скользкие политические темы не обходит, но и не нагнетает. Более того: любит своих героев (что не такая уж частая вещь сегодня).
Представляется, что немаленькая книга буксует из-за отсутствия сверхзадачи, какой-то внефабульной «Большой Содержательной Идеи». Бог с ним, со смыслом жизни, но хочется хотя бы анализа или размышления о глубинном механизме экологических протестов. Или реальных схемах существования чиновников. Или о семейных проблемах людей после 40. А если нет идеи, даже актуальное содержание – вся эта бытовуха, борьба со свалкой и борьба с борцами со свалкой – делу не помогает. Какая, впрочем, в фельетоне сверхзадача?
Но, судя по премии, фокус удался.
Оригинал
Colta, 25 декабря 2020
Литературный 20-й (фрагмент)
Александр Марков
(…)
Из финалистов «Большой книги» отмечу в этих заметках только Шамиля Идиатуллина. Хотя критики холодно встретили роман «Бывшая Ленина», увидев в нем слишком близкий взгляд на современность, не сфокусированный, не передающий идею эпохи, на самом деле это «роман классический, старинный, отменно длинный, длинный, длинный» — и эффект в нем достигается не сменой фокусировки и расфокусировки при разговоре о наших днях, а, скорее, как в лонгриде или действительно многотомниках Ричардсона, — постоянной необходимостью встать на сторону кого-то из героев, хотя герой не обладает своей речью, говорит штампами и чужим словом. При чтении этого романа все время вспоминались споры, почему в современном российском массовом кино пятидесятые удаются лучше восьмидесятых. Мой ответ прост — потому что взятый для съемок «ЛиАЗ-677» слишком чистый, а квартира слишком потрепанная, хотя тогда должна была блестеть свежей масляной краской. Идиатуллин пытается не допускать таких изъянов, говоря о наших днях, и обилие штампов — единственный способ не говорить, например, о хипстерах в 2020 году так, как о них говорили в 2010-м. Насколько продуктивен такой жанровый эксперимент — покажут следующие книги этого автора.
Оригинал
