«СССР™» сумел нереально расколбасить как минимум одного опытного критика. В начале апреля 2010 года едва вышедшую книгу обозреватель «Газеты.ру» Владимир Цыбульский встретил лишь с легким раздражением: «Впрочем, всё в книжке Идиатуллина можно простить за одну только сцену, в которой наш отечественный автомобиль, под названием «Кипчак», на испытаниях обходит японские внедорожники и порше-кайены как какие-нибудь «Запорожцы»…» И завершал отзыв словами: «А подозрениями в конъюнктуре и заказе – вот какой она будет, будущая Кремниевая долина в Сколково – можно пренебречь. Во-первых, потому что в романе кто породил это чудо, тот его из Кремля и угробил. А во-вторых, видно же – не по заказу товарищ все это писал. А от чистого сердца.»
Пару дней спустя Цыбульский вообще смягчился (в рецензии для конкурса «Нацбест», в жюри которого входил): «Утверждают, что роман был написан до проекта создания Кремниевой долины в Сколково. Сурковский город Солнца, тем не менее, актуальности романным событиям явно прибавляет. Несомненное достоинство романа – в воссоздании атмосферы романтики ранних шестидесятых… В смысле литературы роман все-таки слабоват. Письмо развлекательное… Тем не менее «СССР тм» остается единственной в современной отечественной прозе попыткой воссоздать атмосферу советского романтизма. И попыткой, надо заметить, весьма удачной.»
Но уже в конце мая критик нашел в себе мужество, а в романе — своего монстра и историю к столу Дмитрия Анатольевича про Mercedes, и спикировал на роман в третий раз. В статье для той же «Газеты.ру» заметно поменялась не только моя многострадальная фамилия, но и оценка самого Цыбульского: «В этой мутной водичке взаимоотношений художника с «любит – не любит» власти рождаются свои монстры и вполне сюрреалистически жизнеподобные существа. Вроде романа татарского журналиста Шамиля Идиатулина, сочинившего историю к столу Дмитрия Анатольевича, в которой было и будущее Сколково, и лимузины отечественного производства, бьющие запросто Mercedes с Lexus, и даже скрытые враги в Кремле, загубившие гениальные проекты откликнувшейся на призыв модернизации молодежи. Роман чуть не в рукописи был выдвинут на две самые престижные российские литературные премии. Но до финала не дошел ни в одной, потому как был откровенно слаб, а звонками из администрации никто так и не озаботился…»
Полные тексты прилагаются.
Вам возвращая ваш «Союз»…
Роман Шамиля Идиатуллина «СССР тм»
В романе Шамиля Идиатуллина «СССР тм» в Сибири построен новый Советский Союз со всеми удобствами на пять тысяч очень умных человек. Там все работает, взяток не берут, передовые технологии сыпятся как из мешка, советское значит отличное, и, если бы Кремль, его породивший, не спохватился и не провалил это чудо сквозь землю, всем было бы счастье.
Шамиль Идиатуллин написал научно-производственный роман-утопию. У всех «анти», у него — нет. И ни у кого этого нет. Все только офисная хандра, желчь несогласных, бешенство от жира любовных интриг и потребительского тупика. У Идиатуллина – работа, созидание. Чтоб всем было хорошо.
Казалось, социальный оптимизм, вера в светлое будущее, работа на общее благо, трудовой и научный энтузиазм могут существовать только в двух видах. В прошлом конъюнктурном советском искусстве, в бодряческих мотивах на слова решений пленумов и съездов. И в нынешней ностальгии по тем временам и маршам из каждого репродуктора, кинотеатра, читального зала.
От которых тогда тошнило, а сегодня сосет под ложечкой и наворачивает слезу.
Напрасно решили, что не желаем это переживать в настоящем. Что мы мудры, знаем всему цену, и нас не проведешь. Что отверились и отмечтались. На самом деле романтизму очень хочется. Потребность в общей идее и жертве во имя сидит себе в коллективном бессознательном.
Оказывается, духоподъемная советская романтика – это что-то вроде флогистона или теплорода. Субстанция неизвестной природы, происхождения, состава и структуры. Способна проявиться в произведениях самых различных по одаренности авторов в разные времена. Массовая выработка этого вещества надежды на близкое счастье пришлась на ранние 60-е. В нем отметились молодые еще Трифонов, Галич, Аксенов, драматург Розов. Вершиной тут, конечно же, была сказка для научных сотрудников старшего возраста братьев Стругацких.
И нет сомнений, откуда позаимствована атмосфера бесшабашности и презрения к мелкому шкурничеству Шамилем Идиатуллиным для своей реинкарнации советской романтики.
Шестидесятники своим восторгом были обязаны общественным настроениям и ожиданиям, народившимся после отворения тюрем. Идиатуллин же основал роман на последнем нашем мифе, что в стране, откуда бегут ученые, где-то по каким-то институтам, подвалам и кухням зрели все это время супертехнологии и космические открытия. Вечные двигатели и чертежи летающих автомобилей, поездов и пароходов, а также сотовая связь тридцать третьего поколения. Остается только дать денег тому, кто по каким-то необъяснимым причинам не станет их распихивать по карманам. Построить без воровства городок подальше от чиновников, где-нибудь в Сибири. Собрать этих самых кухонных гениев и рабсилу, способную подгонять гайки с точностью до микрона. Назвать все это «Союзом» — и Китежград готов, со всеми шутками и подколками новых Витек Корнеевых, Христобалей Хунт, У-Полуянусов и товарища Ойры-Ойры.
Все это, надо сказать, в «СССР тм» получилось.
И даже с вполне приличным драйвом по научно-производственной части — происхождения известного, триллерово-фантастического, в чем у автора после дебюта с фантастикой на тему, как Татарстан спасет мир от третьей мировой («Татарский удар»), опыт уже был. И с той же легкостью, с какой татарские ребята лущили навороченных американских вояк, решаются теперь любые научно-технические, социальные и воспитательные задачи. Надо вам оборонный заказ, такой секретный, что о нем только косвенно упоминается, – пожалуйста. Современный город с отличным дорогами – извольте. Летающую платформу – легко. Отечественный автомобиль, бьющий мировые автобренды, – да ради бога! Летающий мотоцикл – раз плюнуть. Ну и дети там за пять лет подросли под присмотром докторов технических и гумнитарных наук – на всех языках как птицы поют, задачки зубодробительные решают, историю родную знают, вежливы, Родину любят, пива не пьют.
Замечательный роман про Солнечный город для Незнаек с названием СССР.
Все в нем автору удалось. Кроме разве литературы.
Об нее как-то все время спотыкаешься. Разгон приличный. Полет скверный. Герои, бодрячки-боровички, все на одно лицо, как в комиксах. Пару условно-главных персонажей – креативщика Галиакбара и его мусульманскую жену Эли — отличить можно только афоризмам на чистейшем татарском. Все сцены безумно растянуты, а подозрения в графомании обоснованы. То есть если действующие лица собираются на полигон посмотреть испытание очередной инновации, то рассаживаются они по машинам не менее четырех страниц. Если герой сообщает подруге о новом назначении, то уж на полглавы, с какими-то эротическими, но целомудренными намеками. Рассказ о концерте самодеятельности строителей бесконечен и скучен как отчет с пленума профсоюзов.
Культурный код на всю компанию один – песни Высоцкого, и все, независимо от возраста, перешучиваются цитатами из Владимира Семеновича. Любовный конфликт высосан из пальца магометанских обрядов, бракосочетаний и разводов. Ну а если в городе Солнца начинаются разборки, то виновны по большей части вредители, засланные Кремлем.
Оно, конечно, в романе под названием СССР и литература должна быть исключительно советской. Но не до такой же степени.
Впрочем, всё в книжке Идиатуллина можно простить за одну только сцену, в которой наш отечественный автомобиль, под названием «Кипчак», на испытаниях обходит японские внедорожники и порше-кайены как какие-нибудь «Запорожцы». Вот если бы в чудо-городе еще месяца за два подготовили сборную по футболу, чтоб сделала всех на чемпионате мира, тогда книжку можно было бы выдвигать помимо «Нацбеста» и «Большой книги» (куда ее и выдвинули) еще на десяток литературных премий. Все-таки осуществленная, пусть и на бумаге, национальная мечта того стоит.
А подозрениями в конъюнктуре и заказе – вот какой она будет, будущая Кремниевая долина в Сколково — можно пренебречь. Во-первых, потому что в романе кто породил это чудо, тот его из Кремля и угробил. А во-вторых, видно же — не по заказу товарищ все это писал. А от чистого сердца.
Шамиль Идиатуллин. СССР тм. СПб., Азбука-Классика, 2010.
http://www.gazeta.ru/culture/2010/04/02/a_3346621.shtml
Романтика со всеми удобствами
«СССР тм» Шамиля Идиатуллина — роман реконструкция. И проекция. Реконструкция – советской романтики. Проекция — на современную Россию.
Строят герои романа свой маленький Советский Союз в Сибири по воле преемника стареющего президента. Это должен был быть такой пиар-проект. Народ хочет возвращения в СССР. Значит, надо ему дать «Союз» со всеми удобствами. То есть все как бы не всерьез. А люди увлеклись. И стали в самом деле строить. Собрали всякие научные открытия. Стали творить чудеса — летающие платформы, автомобили лучшие в мире, сотовую связь будущего. Когда все развернулось и стало набирать силу вплоть до создания партии и попыток этого нового инновационного СССР принять участие в выборах – проект мгновенно свернули. Мечта так и осталась мечтой. Игрушечный СССР разделил судьбу настоящего со всеми его несбывшимися мечтаниями. Корпоративный социализм оказался таким же хрупким, как научный. И вообще был построен даже не на песке. А на месте бывшей добычи угля. И вот-вот должен провалиться сквозь землю. Такая метафора.
Утверждают, что роман был написан до проекта создания Кремниевой долины в Сколково. Сурковский город Солнца, тем не менее, актуальности романным событиям явно прибавляет.
Несомненное достоинство романа – в воссоздании атмосферы романтики ранних шестидесятых. По мотивам классической сказки братьев Стругацких. Понедельник начинается в субботу. Главное – дело, которым все увлечены с утра до ночи. Ну и этот ностальгический местечковый патриотизм – «Мы из Союза» на все лады в эпиграфах и тексте.
В смысле литературы роман все-таки слабоват. Письмо развлекательное. Сказывается опыт единственного написанного автором романа-триллера « Татарский удар ». Автор и активно использует этот опыт, внедряя в сюжет всевозможные драки, похищения, любовные сцены, а в диалоги и описания сомнительный юмор, простенькие сравнения, постоянные цитаты из Высоцкого в расчете на невзыскательного читателя. И стремится выйти за рамки бульварного опыта в конфликтах и попытках придать характерам несвойственную триллеру сложность, неоднозначность и даже что-то похожее на психологизм и рефлексию. И дело не в том, что триллер в романе бьет психологическую прозу как хочет. А в том, что опыта и мастерства для литературы автору пока явно не хватает. Сложность героям идет, как Шварценеггеру пенсне. Психологической достоверности достичь не удается. Сцены невозможно и неоправданно растянуты, изобилуют ненужными деталями. Автору явно не хватает вкуса и мужества критически перечитать написанное и отправить под нож лишнее, случайное, не нужное.
Тем не менее «СССР тм» остается единственной в современной отечественной прозе попыткой воссоздать атмосферу советского романтизма. И попыткой, надо заметить, весьма удачной.
http://natsbest.ru/tsybulsky10_iditullin.htm
Товарищи на вкус и цвет
Идейные установки власти сузились до требования вселения патриотизма и гордости в души россиян
Любые попытки создать государственные тренды в области искусства чреваты расцветом ремесленничества и откровенным манипулированием приближенных ко двору мэтров.
На встрече с украинскими студентами Дмитрий Медведев дополнил свой культурный облик. К тяжелому року 70-х прибавилась классика в литературе. Прохлада в отношении современных писателей. Тяга ко всяким гаджетам.
Он такой и есть – наш президент из интеллигентов 80-х. Если бы все прочие были поражены в правах, среди себе подобных по культурным запросам он честно бы выиграл выборы. Но поскольку выборов нет, а рейтинг остается, духовные устремления в паре президент — премьер дополняют друг друга и обеспечивают общий рейтинг, зашкаливающий за сотню процентов. Дмитрий Анатольевич для студенчества, молодежи (блоги, электронные книги, гаджеты), интеллигентов в возрасте (с классикой тут не промахнешься). Владимир Владимирович – для людей попроще – группа «Любэ», Чацкий, трактуемый как матрос Железняк, философ Ильин, с его мировой закулисой и расчленением России, напетый бывшему разведчику приближенным режиссером-аристократом.
При этом всячески подчеркивается, что вкус властных особ – дело частное и личное, и не должен восприниматься как руководство к действию писателей и кинематографистов. Например, на встрече с молодежью на этот раз премьера тот высказался по поводу возмутительно очернительского сериала Гай-Германики в смысле – у художника есть право видеть, как он видит, даже если видит он не то же, что я.
То, что наши премьер-президенты демонстрируют некий обобщенный, неизысканный и неэлитный художественный вкус, сближает их со средним по образованию и интеллекту россиянином и с типичным современным западным политиком.
Что и подтверждается простым перечнем культурных кодов сильных мира сего.
Дважды избранный президентом Джордж Буш-младший всем искусствам предпочитал бейсбол, а попав на склоне лет на балет, сумел оценить только атлетическое сложение танцоров. Тони Блэр сохранил верность группе The Rolling Stones и своему кумиру Мику Джаггеру. Барак Обама не скрывает своей любви к Гарри Поттеру. И лишь Ангела Меркель выпадает из этого парада непритязательности привязанностью к музыке Баха и романам Достоевского.
Похоже, со свободой вкусов чиновников без последствий для отечественной культуры мы вполне оцивилизовались. И это было бы так, если бы наше культурное пространство ощутимо вышло за границы постсовка. Но выйти за эти границы ни чиновничество, ни по-прежнему зависимые от него художники затратных областей искусств не могут, да, кажется, не особо и хотят. Связь приговоренных и притерпевшихся друг к другу носит все черты послесоветского мироустройства – когда оказавшиеся в невесомости упорно ведут себя так, как будто под ногами по-прежнему притягивающая земля.
В итоге получается полная ерунда.
Прямого администрирования в искусстве нет. Месседжи власти художникам туманны. Идеология не формулируется. Рядом вовсю существует рыночный масскульт с его голливудскими эстетическими заморочками. И как тут снимать, писать и ставить, чтобы тебе отремонтировали здание театра, дали звание, приз или денег на съемки – совершенно непонятно.
Найти себе покровителя во власти, чьим скромным духовным запросам будет соответствовать твое творчество, в обмен на заказы и финансирование – чрезвычайно сложно. Примеры удач редки и по большей части сомнительны. Из бесспорных можно назвать, пожалуй, только художника Никаса Сафронова, в портретах которого «все как у людей», родственника столичного мэра скульптора Зураба Церетели с его чудовищным Петром и шишкинскими мишками в зоопарке и на Манеже, и режиссера Владимира Хотиненко, начавшего карьеру с перевода на язык кино прозы столичного мэра, продолжившего исторической клоунадой ко Дню согласия «1612» и дослужившегося до заказа от патриарха.
При этом художник остается относительно свободен. Никто не вмешивается в выбор актеров и сюжетов. Не станет смотреть рабочий материал или рукопись книги. Требовать вымарать ту или иную сцену. Присваивать категорию, посылать в Канн, на книжную ярмарку во Франкфурт или сжигать и ставить на полку.
Идейные же установки сузились до единственного требования патриотизма и вселения гордости в души россиян – что весьма размыто.
В этой мутной водичке взаимоотношений художника с «любит – не любит» власти рождаются свои монстры и вполне сюрреалистически жизнеподобные существа. Вроде романа татарского журналиста Шамиля Идиатулина, сочинившего историю к столу Дмитрия Анатольевича, в которой было и будущее Сколково, и лимузины отечественного производства, бьющие запросто Mercedes с Lexus, и даже скрытые враги в Кремле, загубившие гениальные проекты откликнувшейся на призыв модернизации молодежи. Роман чуть не в рукописи был выдвинут на две самые престижные российские литературные премии. Но до финала не дошел ни в одной, потому как был откровенно слаб, а звонками из администрации никто так и не озаботился, потому что Дмитрий Анатольевич к тому времени еще только заказал эти свои пятьдесят книг современных авторов и до Идиатулина так и не дошел. Да и роман-то немаленький – в пятьсот страниц.
Вообще, что в своем средненьком вкусе, что в реализации его через приближенных художников в масштабных для потомков проектах чиновники эпохи мягкого авторитаризма и псевдоабсолютизма робки, несмелы и зависимы от признанных в молодости мэтров.
Эпоха Путина перевалила за десятилетие, но даже попыток создать что-нибудь масштабное и эпохальное в архитектуре, кино или, на худой конец, театре не было предпринято. Максимум, на что хватало, – восстановить и перестроить уже созданное. Под сносами же памятников и новостроями под отуреченный евростандарт ни одно из первых лиц так и не подписалось.
Можно было бы подвести итоги десятилетия. Убедиться, что новая власть со всем своим вертикальным вкусом никакого влияния на российскую культуру не оказала. Ничем, даже повсеместным торжеством серости, себя не утвердила, не выразила ни в стиле, ни в направлении, ни в методе, ни в приеме. И даже обещавший большое патриотическое и топорно-ремесленническое будущее проект путинского кино был похоронен сначала Павлом Лунгиным, который поперек программы ремейков исторического сталинского державного кино снял откровенно антицарский фильм «Царь». Завершил погром духовный наставник власти Никита Михалков, самовыразившийся в своем «Предстоянии» так, что убаюканные речами о разоблачении заговора по расчленению российского кино только руками на все эти мясные лохмотья, голые задницы и дочерние груди развели. И если не сказали вслух после кремлевского просмотра, то уж: «Надул, подлец!» — подумали точно.
Впрочем, итоги подводить рано.
Путинство, по самым благоприятным прогнозам, продлится еще лет двадцать. Махнут ли рукой окончательно властные неразлучники на попытки увековечить свой вкус в искусстве или захотят воздвигнуть себе парочку духовных монументов, не скрывая свое лицо заказчика, – неизвестно.
От минувшего же десятилетия российскому стилю, если верить Николаю Ускову, редактору патриотического глянца и завсегдатаю высшей тусовки, от вкуса Владимира Владимировича перепала лишь мода на фаланги камчатских крабов в элитных московских ресторанах.
Вполне себе тема для возможного будущего монумента в центре столицы. И место для него свободное имеется. В самом, надо сказать, центре Лубянской площади.
http://www.gazleta.ru/comments/2010/05/25_a_3372662.shtm
